наполнил чашку из красивого фарфорового чайника и поставил передо мной. — Угощайтесь.

Я посмотрела на него, как на идиота. Как я могу угощаться с завязанными руками.

— Ах, да, — опомнился он и, вынув небольшой нож, разрезал стягивавшие мои запястья узлы.

Пока я растирала затекшие конечности, он присел на соседнее кресло и со странной, блуждавшей по лицу улыбкой меня рассматривал.

Я всё продолжала тереть руки, когда он вновь настоял:

— Хочу посоветовать Вам, следовать моим пожеланиям и выпить чаю.

— Благодарю, — ответила вежливо. — Мне не хочется пить.

Пришло понимание, что с этим чаем не всё в порядке. Там или яд, или ещё что похуже.

— Если Вы не выпьете сами, мне придётся применить силу, — скривился Его Высочество, словно хины объелся.

Стало страшно, он осуществит угрозу, в этом я ничуть не сомневалась. Но и пить то, чем так настойчиво угощал принц, совсем не хотелось.

Принц долготерпением не отличался, он позвал слуг и, не смотря на моё сопротивление, эти гады влили в меня содержимое чашки.

Когда меня отпустили, я задыхалась от злости и безысходности. А, так как руки теперь были свободны, схватила со стола чайник и запустила им в бывшего наследника.

Но ничего не вышло, в самый последний момент, руки неожиданно стали слабыми, и посуда упала тут же, у моих ног, расплескав содержимое по ковру.

— Как неловко, — с брезгливостью проговорил тот, осматривая причинённый мною беспорядок.

А со мной начало творится что-то страшное: ушла чувствительность из рук и ног, и всё тело стало охватывать непонятное оцепенение, словно я превращалась в камень. Даже дышать стало тяжело, и лицо онемело. Лишь глаза я ещё могла открывать и закрывать.

Принц наклонился, внимательно меня осмотрел.

— Так-то, лучше, — выдал довольно и принялся развязывать всё ещё спутывавшие ноги верёвки. — Жаль, что ты не сможешь говорить, но слышать и видеть будешь всё прекрасно. Этот яд изготавливают маги из Северных земель. Он практически не приносит вреда, лишь долгое оцепенение всего организма. А если вовремя выпить противоядие, то и вообще пройдёт безболезненно. Я же не изверг какой-нибудь.

Поправив на мне платье и прическу, отошёл, любуясь эффектом.

— Красиво! Ты похожа за статую в саду, — жутковато улыбнулся и добавил. — А противоядие мы спрячем тебе в карман.

Он вынул небольшой пузырёк и засунул в кармашек моего домашнего платья.

— Всё равно ты о нём никому не сможешь сказать, — он развернулся, позвал слуг, приказал им убрать беспорядок. А потом спокойно сел в соседнее кресло и приготовился ждать.

Долго ждать не пришлось, скоро послышался громкий шум, но на это принц лишь ещё больше расплылся в победной улыбке. Двери гостиной с грохотом распахнулись, и на пороге появился разъярённый герцог.

Он в мгновение ока оценил ситуацию. Ещё секунду назад встревоженный, в следующее мгновение, Давей выглядел совершенно спокойно. Как будто понял, что всё не так плохо.

— Ваше Высочество — начал он, пренебрежительно поклонившись. — Вы оторвали меня от важных дел, потрудитесь объяснить причину.

Выражение его лица и холодный тон подействовали на принца отрезвляюще, на мгновение он засомневался в своих выводах и с тревогой взглянул на меня. Но это длилось лишь короткое время, вся обеспокоенность моментально исчезла с его лица. Принц тоже неплохо владел собой.

— Присаживайся Дав, — заговорил он, раскинувшись в вальяжной позе и указывая на соседнее кресло рукой, унизанной перстнями. — Не будь столь нетерпелив.

Герцог прошёлся и сел рядом со мной, теперь я не могла его видеть, увы, даже вращать глазами, было больно.

Видела лишь краем глаза, как он закинул ногу на ногу и откинулся на спинку, всем своим видом выражая вежливое снисхождение.

Эти двое не в первый раз вели такой бой, и владение собой в такой ситуации — первый шаг к победе. И только я медленно умирала, каждая клеточка тела, находившегося всё время в неподвижном состоянии, начала болеть.

— Раз ты так торопишься, — продолжил принц издевательски. — Не стану справляться у тебя о погоде. Эта милая леди выпила яд.

Жаль, что я не могла видеть выражения лица Давея, но я прямо почувствовала повисшую в воздухе угрозу.

— Сейчас её жизни ни что не грозит, — улыбнулся довольно Фредерик, значит, Дав чем-то выдал своё беспокойство, и от него это не укрылось. — Но пройдёт совсем немного времени и в организме начнутся необратимые процессы, за которыми неминуемо наступит гибель.

Он вздохнул, как будто печально, и добавил:

— Но, если сегодня же я взойду на престол — противоядие ей дадут немедленно. И она даже не вспомнит о тех неприятных ощущениях, что сейчас её беспокоят.

— И каким же образом, — герцог хмыкнул, — за столь короткое время Вы собираетесь взойти на престол?

— Всё очень просто, — подался вперёд принц и продолжил увлечённо: — Ты уберёшь всю стражу вокруг дворца и проведёшь меня внутрь. Короля я убью сам, а ты позаботишься о том, чтобы переворот признали, и меня возвели на трон. Король умер! Да здравствует король!

И он расхохотался, довольный своей шуткой.

— Вы действительно думаете, что я это сделаю? — задал вопрос Давей, и его голос звучал так уверенно, что мне невольно сделалось страшно.

Для него всегда была важнее судьба страны, чем своя собственная жизнь, тем более моя. Кажется, здесь принц просчитался, и всё, что его ждёт, это ближайшая тюремная камера. А меня…

— Сделаете! — процедил сквозь зубы Фредерик. — Иначе они умрёт в следующую же секунду, как только Вы подниметесь с этого кресла!

Его Сиятельство молчал, может обдумывал ситуацию, может взвешивал все за и против. Кто я такая, чтобы ради меня жертвовать целой страной?

— Допустим я соглашусь, — проговорил тихо Дав. — Какие у меня будут гарантии?

— Как только я взойду на престол — Вы получите противоядие. Даю Вам слово! Вы знаете, что своё слово я всегда держу.

Герцог поднялся, бросил принцу коротко: «Прошу!» и отправился на выход. Неужели он согласился?

— И последнее, — не спешил следовать за ним Его Высочество. — Не пытайтесь её спасти. Если у этого дома мои люди заметят хотя бы одного стражника или просто мужчину, который может им быть, девушку тут же убьют.

Давей оглянулся, холодно кивнул и вышел за дверь.

— Девочка, ты не представляешь, какая ты дорогая! — ухмыльнулся принц и последовал за ним.

А я осталась сидеть в одиночестве и тревоге. Так страшно стало, а я даже расплакаться не могла!

Не знаю, сколько времени провела в таком состоянии, но скоро, мне начало казаться, что обо мне попросту забыли, и даже смерть была бы лучшим избавлением от этого кошмара, в котором пребывало