Лавку эту Иоллар заприметил еще в первое посещение Марони, когда разменивали привезенное им с Эльмара золото на местные деньги. Тогда еще подумал, что если доведется что-нибудь заказывать здесь, на Таре, так только у дирка[21]Фаби. Ни в какое сравнение не шли работы людей-ювелиров, разместивших свои мастерские поблизости, с изящными, исполненными художественного мастерства творениями коротеньких гномьих пальчиков.

— День добрый, сидэ Иоллар! — обрадовался ему хозяин. — Опять хотите поменять свои чудны́е монетки?

Чудные не чудные, а золото было высочайшей пробы, и это старик с первого взгляда понял, оттого и цену дал честную, не в пример соседям-конкурентам.

— Добрый день, дирк Фаби! — улыбнулся парень. — В этот раз хочу чудными монетками рассчитаться за один чудной заказ. Взгляните, пожалуйста.

Эльф развернул на прилавке лист бумаги.

— Сидэ прекрасно рисует, — непритворно восхитился гном. — Пропорции?

— Один к одному. Центральную пластину я вот здесь нарисовал отдельно — на ней должна быть гравировка.

— Замечательно. А какой материал? Золото?

— Серебро.

— Ну что ж, работа несложная. Само изделие займет день-два. А с гравировкой придется повозиться. В середку… Нет, в четверик с утра заходите, сидэ, будет готово.

— Так скоро?! — поразился эльф.

— Только для вас, — поклонился хозяин.

— За мои чудные монетки? — усмехнулся парень.

— Нет, — серьезно ответил мастер. — За то, что вы, сидэ Иоллар, единственный в этом городе, кто обращается ко мне, как и следует обращаться к почтенному гному, а не обзываете почем зря тэром.

Домой вернулся в отличном настроении, дорогой набрав охапку ярких полевых цветов. Вынутые из вазы розы выбрасывать не стал, сунул в надтреснутый кувшин и оставил в кухне, а на их место поставил свой букет.

Возвратившаяся из школы Галла на подобную рокировку не рассердилась, и если не считать маленькой утренней ссоры, день прошел просто замечательно.

Но за днем явилась ночь…

Во сне родной Эльмар выглядел несколько иначе. А в том, что это сон, Иоллар не сомневался ни секунды. Как и в том, куда ему нужно идти. Конечно, хотелось заглянуть хоть ненадолго в княжеский дворец, а еще больше — перейти Радужную межу и побывать в Замке Сумрака. Пройти по знакомым с детства коридорам, свернуть в оружейную, стереть пыль с корешков хранящихся в огромной библиотеке книг. Зайти в свою старую комнату, туда, где висят на стенах его первые рисунки, а в углу притаился бабушкин клавесин. Но нет, сегодня его ждут совсем в другом месте — не в Долине Роз и не в Сумрачном краю, а ровно посредине, в сером кирпичном доме под черепичной крышей.

— Ты так и не ответил: Ваол или Т’арэ?

— Сейчас это уже неважно.

— Это всегда важно. Нельзя отрываться от своих корней.

— Тогда — Т’арэ.

— Так я и думал. Дар владетеля растет с каждым днем, и ты все больше ощущаешь в себе силу орочьей крови. Впрочем, это не меняет сути моего главного вопроса. Ты не забыл о моем поручении?

— Нет.

— И ты его выполнил?

— Я разузнал о девушке. Ничего особенного. Ничего подозрительного или опасного. Она просто учится здесь и совсем…

— Кровь.

Сердце сжалось от нехорошего предчувствия.

— Ты достал ее кровь?

— Я же вам говорю, она…

— Мне мало твоих слов, мальчик. Если ты меня не обманываешь и все действительно так, просто передай мне ее кровь. Ты ведь добыл ее?

— Да.

— Так в чем же дело?

Все дело в резком, скрипучем голосе старого дракона, в опасном огоньке, тлеющем на дне его мутных глаз.

— Мне кажется или ты о чем-то забыл, Иоллар?

Ставший почти уже невидимым шрам на ладони налился вдруг кровью и запульсировал в такт сорвавшемуся в галоп сердцу. Руку обожгло болью, а душу — могильным холодом.

— Ты поклялся Сумраком в твоей крови, а теперь хочешь нарушить эту клятву?

Подкосились ноги, и Иоллар усомнился, что все происходит всего лишь во сне — так больно и гулко ударились колени о каменный пол драконьего жилища.

— Ты поклялся Сумраком и забыл, что станет с тобой, если он отвернется от тебя?

Сумрак Изначальный. Верный защитник и безжалостный судья. Это из него когда-то вышли первые сумеречные орки Эльмара, это его частички рассеяны теперь в их крови. А в его, Иоллара, жилах этот Сумрак течет полноводной рекой, даруя недоступную прочим своим детям силу. Сумрак хранит его мысли от посягательства магов и ясновидцев. Сумрак вкладывает в его руки призрачные клинки. Сумрак может скрыть его лицо от назойливых взглядов и навести ужас на целую армию врагов. А взамен требует лишь одного — верности. И если ты предашь его, он просто покинет тебя. Выйдет вместе с кровью. Заполнив сначала легкие, хлынет наружу через горло и нос, и можно будет считать счастьем, если ты от этого задохнешься, потому что потом он воспользуется каждым отверстием в теле: польется через уши, потечет кровавыми слезами из глаз и выдавит хотя бы каплю из каждой поры на коже…

— Я не знаю, кем ты себя возомнил, но даже то, что ты сейчас в другом мире, не спасет тебя.

— Но она…

— Мне плевать на нее, Иоллар. Ты дал клятву и должен ее исполнить. Скажи, несколько капель крови какой-то девчонки стоят твоей жизни?

Стоят. Одна капля крови. Один ее вздох. Один ее взгляд.

— Просто выполни свое обещание. Поверь, никто не испытает радости от твоей нелепой смерти. У тебя есть еще два дня. Прости, но я устал от этой неопределенности. Два дня, отмеченных Сумраком, только два дня. А потом…

Тело пронзила боль, нашептывая, что же с ним будет потом…

— Ил! Ил, проснись! Да открой же ты глаза! Милый мой, хороший, ну что же ты…

Пощечины сменились поцелуями, и он сильнее прижался к ней, чувствуя, как текут по его щекам ее слезы.

— Что… что это было? Я так…

— Сон. Ночной кошмар. Извини, у меня иногда бывает.

— Бывает у него… Ты бы себя видел. Весь белый, губы дрожат, руки… Смотри, простыню порвал. И бормочешь все время: «Лар, лар». Что это за лар такой?

— Сумрак. Это на эльмарском орочьем. Лар. Сумрак.

Бивший тело озноб отступал под мягким натиском ее ласкового тепла.

— Сумрак — это плохо?

— Глупенькая. Я и есть Сумрак.

Вспыхнули, повинуясь ее жесту, свечи на маленьком столике, сверкнули недоверчиво встревоженные глаза: