– А вам какое дело?

На журналиста смотрели горящие яростью глаза. Они принадлежали человеку, который всем своим существом практически сливался с окружающим полумраком улицы.

«Кто он такой?» – спрашивал себя Алексей.

Немного подумав, он предложил самому себе самый подходящий ответ:

«Идиот!»

Предположение казалось разумным.

«Кто ещё может подкарауливать на мосту посреди ночи?»

В окружающем мире люди давно спали. И не удивительно…

Уличный циферблат показывал два часа ночи. Но этот человек не спал. Он предпочитал полумрак. Но он вовсе не прятался в этом полумраке. Он будто жил в нем. А может он и был этим самым полумраком?

– Я задал вопрос.

Серьёзный грубый голос пытался вести суровую беседу. Но Алексей имел совершенно противоположное настроение. Он не воспринимал суровость как непререкаемый постулат реальности.

– Рад за вас.

Его игривость не была глупостью. Она была вызовом. Глупым, неряшливым, неуместным… Но все-таки это был вызов.

– Не думаю, что у вас есть повод для радости.

– Да ну…

– ЗПЗ!

«Какого черта?»

Теперь дошло до того, что в лицо Алексею претенциозно ткнули некое удостоверение в красной кожаной обложке.

– Понятия не имею, что это должно значить…

Алексея оборвали на полуслове…

– Она себя неправильно ведёт!

Это шофер снова напомнил о себе.

– Я буда жаловаться!..

«Зачем?»

Алексею оставалось только удивляться.

– Тебе-то еще что нужно?

С одной стороны стоял человек с важным документом, с другой – человек с неважными запросами.

– Отвянь ты уже со своим дерьмищем! Придурок!

Пока Алексей кричал на шофёра такси, чужая рука медленно и властно легла на его предплечье.

– Вы нарушаете общественный порядок!

Пришлось обернуться.

– И что?

– Согласно директиве сто семнадцать вы подлежите принудительной госпитализации…

– Вы что совсем еб…нулись?!..

Алексей отдернул руку от чужих посягательств.

– Тебе самому похоже нужна госпитализация!

– Ваш гнев вам не поможет…

Волна эмоций, порождённая святым негодованием, двигалась по телу журналиста подобно цунами, то есть пока ещё медленно и без признаков грядущего хауса.

Но Алексей чувствовал горячую кожу лица и дрожь в кончиках пальцев. И он понимал, что уже скоро волна поглотит его целиком и полностью.

– Нахрен! – воскликнул Алексей.

Он хотел морально отмахнуться. Но смотрящие на него пытливые глаза все ещё пылали странной ненасильственной яростью. И поэтому Алексей растерялся. Ему стало сложно определить, чем можно ударить в ответ.

«Своей яростью?» – других вариантов не было.

Только вот ярость Алексея была вполне обычной. Ей были присущи и адреналин, и сжатые зубы, и сжатые кулаки…

– Иди на х…р! – прокричал Алексей во всю глотку.

Но странный человек продолжал стоять на его пути.

И тогда Алексей напал на человека из тьмы. Он схватил его за отворот черного кожаного пиджака, навис над ним своим безумным оскаленным взором…

А еще он внезапно понял, насколько же сильна его ненависть к этому странному незнакомцу…

– ЗПЗ? Так ты сказал? Чего тебе от меня надо?

Алексей угрожал человеку из тьмы физически.

Но в свете луны, в свете отблесков фар облезлого такси, в свете одного тусклого фонаря, воткнутого сбоку от моста, лицо этого человека продолжало оставаться неизменно надменным, презирающим и высокомерным.

– Скоро вы пожалеете об этом, – медленно, практически по буквам произнес незнакомец.

– Скоро? А почему не сейчас?

Разъярённый журналист сильнее натянул условные поводья, которые он сделал из отворотов дорогого кожаного пиджака. По этой причине лица двух конфликтующих сторон сблизились. И Алексей уловил сладковато-пряный аромат чужого парфюма. Он всегда ненавидел этот запах…

«Тошнит…».

А ещё он всегда ненавидел кожаные пиджаки, галстуки-веревочки, кожаные штаны и лакированные туфли с острыми носами…

– В тебе есть все, что я ненавижу, парень.

Алексей уже не кричал. С его губ перестала капать слюна, как при бешенстве.

Дыхание успокоилось. А в глазах блеснул холодный расчёт. И тогда человек из тьмы ощутил повод начать волноваться:

– Вам нужно успокоиться, – сказал он.

– Я спокоен, – ответил Алексей.

Но человек из тьмы понимал глубинный смысл затишья. Такова была его работа.

– Я – сотрудник службы защиты психического здоровья. Я могу вам помочь…

Человек из тьмы не стонал, не умолял.

Он не собирался терять марку. Это было не в его стиле, не в его практике… Он только попытался добавить к своим назидательным словам увещевающий оттенок.

– То есть я – псих?

Не помогло. Тактика не сработала. Журналист злобно ухмыльнулся над своим вопросом. А его загнанному в угол собеседнику тут же пришлось начинать оправдываться:

– Нет…

– Тогда это я тебе помогу…

И вот слово за слово ситуация мчалась вперёд в чарующую неизвестность.

– Так помогу, что мало не покажется!

Это было грозное обещание.

Но самоуверенность человека, пришедшего из темноты, не позволяла ему остановиться и всерьез призадуматься:

«А что собственно творится в голове рассерженного прохожего, к которому я пристал? К чему нас толкает этот спор?»

Однако человек из тьмы не подумал: ни так, ни как иначе.

В нем продолжала говорить его неугомонная спесь:

– Вы пожалеете…

– Да-да…, – усмехался ему в ответ Алексей.

У журналиста не было четкого плана. Он лишь желал убрать со своего пути очередную самодовольную рожу. Прочие подробности журналиста мало интересовали.

– Сейчас ты освежишься, сука!

Идея пришла внезапно. И она показалась журналисту весьма занимательной.

«Отличная идея!» – решил он.

К тому же осуществить эту идею было не сложно. Самодовольный щеголь уже был в руках Алексея. Оставалось только немножечко подтолкнуть.

– Сейчас ты получишь…

Алексей хрипел и сопел в очень близко расположенное лицо.