После того как королевская делегация на самолете отправилась в Чили, появилось еще одно важное нововведение. Яхту на время передали британской промышленности для проведения серии мероприятий по продвижению торговли, известных как «морские дни». Самые высокопоставленные лица бразильских оборонных и промышленных предприятий получили приглашения на ланч, показ мастерства моряков и вооружения фрегата HMS Naiad. Британский посол сэр Джон Рассел доложил своему начальству об «уникальной рекламной эффективности» такого подхода.

– Это был исключительно удачный ход с нашей стороны, благодаря которому нам удалось пробиться в область бразильских военно-морских и торговых закупок, и я весьма надеюсь увидеть здесь немедленный результат в виде заказов на подводные лодки и фрегаты.

Судя по цифрам, оптимизм сэра Джона вполне оправдался. В течение следующего десятилетия Бразилия закупила у Великобритании больше военной техники, чем любая другая латиноамериканская страна, причем с разницей в три к одному. Список заказов включал подводные лодки типа «Оберон», фрегаты типа «Нитерой» и «Бродсуорд», несколько вертолетов и 400 ракет «Си Кэт». Самым удивительным результатом, пожалуй, было то, что Britannia вновь стала площадкой для содействия торговым сделкам лишь несколько лет спустя. Когда же это все-таки произошло, то во время государственного визита Королевы в Мексику в 1975 году все было практически так же. В этом случае сочетание гостеприимства на борту яхты в водах у берегов Веракруса с демонстрацией судна HMS Tartar со всей его огневой мощью и новейшими технологиями способствовало приобретению нескольких сторожевых кораблей у Vosper Thorneycroft.

В следующем году во время трансатлантического турне Королевы по случаю двухсотлетия независимости Америки и открытия Олимпийских игр 1976 года в Монреале в программу королевского визита был включен еще один «морской день», когда яхта находилась в Нью-Йорке. Главы тридцати американских корпораций, оцененных в 66 миллиардов долларов, собрались на борту по приглашению Британского совета по внешней торговле. Среди гостей были ведущие финансисты, такие как Пол Волкер, будущий председатель Федеральной резервной системы. Учитывая, что на дворе была середина семидесятых годов, время, когда агонизирующую экономику Великобритании международное сообщество считало посмешищем, это, несомненно, было достижением. Энтони Морроу был в то время на Britannia офицером связи.

– Королева отбыла в Вашингтон, а мы на целый день вышли в море из Нью-Йорка с толпой очень влиятельных бизнесменов, – говорит он. – Важнее всего было их присутствие. Вряд ли кто может отказаться от приглашения на королевскую яхту. Можно отказаться от какого-нибудь скучного отеля или посольства, но не от яхты. Все прошло просто превосходно.

Лишь в последнюю четверть эксплуатации Britannia британское правительство осознало, наконец, потенциал яхты как торговой площадки. В этом была некая ирония судьбы, так как именно в тот период дискуссии о финансировании яхты стали максимально противоречивыми с политической точки зрения. К девяностым годам ежегодные текущие расходы на содержание Britannia составляли в среднем 9 миллионов фунтов, что сопоставимо с расходами британского посольства среднего ранга. Гэй Мердок из British Invisibles, в то время рекламного подразделения британской индустрии финансовых услуг, всегда утверждал, что яхта «заработала для Британии миллионы и была предметом зависти всех наших конкурентов». Трудно было точно оценить значение этого «фактора Britannia», но его наличие никогда не подвергалось сомнению. В 1986 году во время «морского дня» в Шанхае директор одного британского предприятия, рассчитывающий на участие в контракте на производство стали стоимостью 4 миллиарда долларов, выразил свою благодарность тогдашнему капитану яхты контр-адмиралу Джону Гарньеру. Во время ланча в королевской столовой он встретился и переговорил со всеми нужными ему важными китайскими чиновниками. При любых других обстоятельствах, объяснил он, потребовалось бы полгода, чтобы выйти на всех этих людей.

В 1993 году во время остановки в Бомбее яхта была предложена в качестве места для подписания новых британо-индийских контрактов. Сделки, которые долгие месяцы, если не годы, вязли в юридических формулировках, были, наконец, чудесным образом заключены. Всего за четыре дня были подписаны контракты на общую сумму 1,5 миллиарда фунтов. И так продолжалось и дальше. Во время последнего плавания Britannia в 1997 году командор Энтони Морроу провел на борту яхты не менее восьмидесяти восьми коммерческих мероприятий – больше, чем за все предыдущее десятилетие. Яхта, задуманная как госпитальный корабль, оказалась идеальным международным конференц-центром.

– Экипаж оказывал всю возможную помощь, а ведь их для выполнения всего, что надо было делать, было не так уж и много, – говорит королевская принцесса. – Катера подплывали и отплывали, трапы надо было то спускать, то поднимать, обеденные столы в столовой то накрывали, то убирали, готовили приемы, – все это в основном делала команда яхты. К сожалению, время было уже упущено.

Регулярное расписание королевских плаваний Britannia менялось всякий раз, как в королевской семье происходило бракосочетание. За все сорок четыре года истории яхты на ее борту прошли четыре свадебных путешествия, и лишь на это время в спальне появлялась двуспальная кровать. Первыми молодоженами стали принцесса Маргарет и граф Сноудон, совершившие в 1960 году турне по Вест-Индии. Яхта оказалась в тех же водах и направлялась в Новую Зеландию, когда после свадьбы в 1973 году на ее борт поднялись принцесса Анна и капитан Марк Филлипс. Хотя их медовый месяц в Карибском море пришелся на сезон штормов, они наслаждались бо́льшим уединением, чем принц и принцесса Уэльские восемь лет спустя. Их медовый месяц, еще не начавшись, стал причиной дипломатического скандала, так как Испания выразила протест против отплытия молодой четы из Гибралтара. Испанцы заявляли, что британская заморская территория является их собственностью, и вследствие планов медового месяца король и королева Испании отклонили присланное им приглашение на свадьбу. На яхте состоялся также и целый ряд менее романтических мероприятия для молодоженов, в том числе обед для президента Египта. После бракосочетания в июле 1986 года герцог и герцогиня Йоркские провели на яхте десять дней, совершив плавание вокруг Азорских островов.

К тому времени, когда младший сын Королевы принц Эдвард, граф Уэссекский, женился на Софи Райс-Джонс в 1999 году, яхта была уже списана. Однако Britannia сыграла важную роль в первые годы их ухаживания. Принц пригласил свою будущую супругу присоединиться к нему во время ежегодной парусной регаты в Каусе на острове Уайт, к немалому удовольствию фотографов, освещавших это событие. Однако через несколько дней внимание СМИ стало навязчивым. Сэр Роберт Вудард, капитан яхты, до сих пор гордится своим отвлекающим маневром.

– Папарацци вели себя отвратительно, поэтому я нарядил одного матроса в мисс Рис-Джонс, а другого – в принца Эдварда, посадил их на королевский катер и отправил в Осборн-хаус[273], – посмеивается он. – Все папарацци бросились за ними в погоню. Когда они убрались, принц Эдвард и его девушка спустились с другого борта, сели в мой катер и отправились провести день в уединении в Болье. Они очень благодарили меня за это – и благодарят до сих пор.