Круиз прошел настолько успешно, что быстро превратился в привычное мероприятие и оставался таковым следующие четыре десятилетия. Королевская семья просто обожала путешествовать вдоль Западного побережья Британии. Важнее всего была возможность остановиться где угодно и сойти на берег с минимальной шумихой. Как пишет Джонстон-Брайден, однажды Королева в одиночестве наслаждалась вечерней прогулкой по берегу озера Торридон, когда появился местный пастух. Он просто приподнял шляпу, заметил: «Отличный вечерок для прогулки, Ваше Величество», и пошел себе дальше. Принц Филипп тем временем получал удовольствие от возможности устраивать барбекю в самых неожиданных местах – и готовить на огне все, что заблагорассудится.

– Он брал с собой на берег все, что нужно для барбекю, а Королева присоединялась к нему позднее с припасами для салатов и прочих гарниров, – говорит сэр Роберт Вудард. – Он превосходный и очень изобретательный повар. Если бы из моря выплыла какая-нибудь неведомая тварь, наверняка он разделал бы и приготовил и ее. Нечего было удивляться, если вас угощали осьминогом.

Вскоре сложился предобеденный ритуал, который был в силе и в последние годы плавания яхты.

– Каждый вечер я всегда отчитывался перед семьей у рояля в гостиной. Верхня крышка рояля очень удобна для раскладывания карт, как на штурманском столе, – объясняет командор Энтони Морроу, последний капитан Britannia.

Его предшественник сэр Роберт Вудард также с любовью вспоминает вечерние обсуждения.

– Мы собирались вокруг большой карты, лежащей на рояле, и вся королевская семья говорила: «А можно нам сделать вот то или это?» Королева слушала и добавляла: «А мне хотелось бы побывать вот здесь и вот тут». Затем она смотрела на меня, и мне иногда приходилось объяснять, что ветер или прилив сейчас помешают это сделать, и тогда звучали новые предложения. А потом Королева говорила: «Вот что мы сделаем».

Во время первого круиза была также остановка в замке Мей, принадлежащей королеве-матери крепости шестнадцатого века в правом верхнем углу основной части Великобритании, недалеко от Джон-о’Гротса[264]. Замок был приобретен вскоре после смерти короля как место грусти и уединения, но королева-мать каждый год с нетерпением ожидала, когда же на горизонте покажется Britannia. День семейного веселья всегда заканчивался беззаботным радиообменом между яхтой и замком, а иногда Britannia отплывала при огнях фейерверка. С тех самых первых плаваний, какой бы ни была погода – а она могла быть очень скверной, – Britannia отличалась магическим свойством поднимать пассажирам настроение даже при выполнении самых сложных дипломатических миссий. По словам королевской принцессы, когда в конце самого первого летнего круиза Britannia наконец пришла в Абердин, ей не хотелось покидать корабль.

– Меня пришлось уносить, пока я брыкалась и кричала.

Новый монарх уже совершил кругосветное плавание, а вот ее яхта – пока еще нет. Во время турне 1953–1954 годов Королева и герцог отбыли на запад. В 1956 году Britannia отплыла в противоположном направлении. План состоял в том, чтобы доставить в Австралию герцога Эдинбургского, которому предстояло открыть там Олимпиаду в Мельбурне, а затем направиться в Антарктиду для присоединения к Трансантарктической экспедиции Содружества. Организованная британским исследователем Вивианом Фуксом и новозеландцем сэром Эдмундом Хиллари, первым поднявшимся на Эверест, она включала две команды, направлявшиеся впервые со времен Амундсена[265] и Скотта[266] совершить переход к Южному полюсу. Когда стало ясно, что королевская пунктуальность несовместима с неопределенностью полярных исследований – так получилось, что экспедиция по-настоящему началась только год спустя, – герцог решил, что это идеальная возможность побывать с королевскими визитами в тех частях света, где никогда не бывали члены королевской семьи. Среди всевозможного снаряжения и оборудования, загруженного на борт для путешествия, были дополнительные холодильники, большое количество молока с длительным сроком хранения и даже лендровер. План несколько раз менялся по не зависящим от королевского влияния причинам. Поскольку в 1956 году Египет национализировал Суэцкий канал, яхта была вынуждена обогнуть Африку, пройти через мыс Доброй Надежды и забрать герцога в Восточной Африке. Когда он добрался до Сингапура, вследствие беспорядков там Britannia направилась в Малайзию. После визита на Цейлон и в Папуа – Новую Гвинею яхта пришла в Мельбурн как раз к Олимпиаде.

Вопреки вымышленному описанию турне в телесериале «Корона», Britannia вовсе не направилась в Южные моря для развлечений и веселья. Вместо этого к герцогу присоединились два почтенных пожилых спутника. Одним из них был художник Эдвард Сигоу, а другим – награжденный Военным крестом исследователь сэр Реймонд Пристли, который в молодости побывал в Антарктиде с двумя самыми знаменитыми британскими полярными исследователями, сэром Эрнестом Шеклтоном[267] и Робертом Скоттом.

В телесериале «Корона» представлен также вымышленный спор герцога с капитаном Britannia вице-адмиралом сэром Конолли Абелем Смитом, во время которого герцог отдал приказ проплыть тысячи миль, сойдя с курса, чтобы репатриировать в Тонгу пострадавшего рыбака. Мало того, что ничего подобного не было, бывшие моряки королевской яхты с большим недоверием отнеслись к показу в фильме издевательств герцога над сэром Конолли за то, что тот провел Вторую мировую войну на «береговой службе». За все годы, что Britannia плавала по морям, герцог отлично понимал, что кораблем командует не он, а флагман-офицер королевских яхт. Он также не стал бы порочить чей-либо послужной список, тем более не стал бы критиковать адмирала, который в реальности был ничуть не похож на жалкую фигуру, представленную в сериале «Корона». Внук военного, удостоенного Креста Виктории, Абель Смит воевал в годы Второй мировой войны и участвовал в Великой войне, был одним из первых пилотов в истории Военно-воздушных сил ВМФ Великобритании и, впрочем, как и сам герцог, был удостоен личного упоминания в докладах командованию.