Мы, наверное, походили на подростков, отправившихся в увлекательный поход. Мы катались на лодке-плоскодонке, танцевали до упаду в местном казино, часами гуляли вдоль пляжей. Я помню, как любили мы купаться в лунной дорожке, вода была теплая и чистая, откуда-то издалека доносились звуки оркестра, а мы были такие счастливые.

Мы пробыли на острове неделю, не зная горя и печали, и вдруг – как гром среди ясного неба – телефонный звонок от Розы: куда-то пропала Азали.

Зев тотчас же зафрахтовал маленький самолет, и в тот же день мы вылетели в Голливуд. Роза была в смятении. Рэчел – в слезах. Судя по всему, Азали наскоро сложила самые необходимые вещи и прямо посреди ночи куда-то убежала. Когда она не вышла к завтраку, Роза решила, что она просто проспала, и лишь через несколько часов выяснилось, что девочки нет в «Розмонте».

Зеву показалось, что Рэчел что-то знает. Он отвел ее в сторону и попросил рассказать всю правду. – Мисси сделала небольшую паузу – Кэл заметил, что старая женщина прилагает огромные усилия, чтобы не заснуть, но он не стал уговаривать ее сделать перерыв – все равно было ясно, что она не согласится на это.

– Рэчел рассказала ему, что Карлос дель Вильялосо изнасиловал Азали, что она беременна от него и теперь поехала в Агуа-Кальенте, чтобы разыскать этого типа и выйти за него замуж. Я не поверила этому рассказу. В ярости носилась я по комнатам пансиона, восклицая, что все это гнусная ложь и моя Азали – чистый и невинный ребенок.

Зев знал, что в такой ситуации обращаться в полицию бесполезно. По городу мгновенно поползли бы слухи, дотошные журналисты стали бы вынюхивать мельчайшие подробности, и это, несомненно, лишь усугубило бы страдания бедной девочки. Зев снова зафрахтовал самолет, но на этот раз он наотрез отказался брать с собой меня. С ним полетели два охранника, которых студия содержала для того, чтобы охлаждать пыл слишком рьяных поклонников звезд экрана. До сих пор я думала, что их держат исключительно для острастки – больно уж свирепый был у них вид, – но в этот раз я поняла, что они способны не только пугать.

Всю ночь я не могла сомкнуть глаз. Я беспрестанно задавала себе один и тот же вопрос: «Неужели, отдав столько сил на спасение бедной Азали, я оказалась столь глупа, что не могла защитить ее от этого мерзкого проходимца Карлоса дель Вильялосо?»

Зев нашел дель Вильялосо на ипподроме. Он не хотел устраивать скандал на публике и поэтому попросил его выйти. По лицу этого негодяя Зев сразу понял, что рыльце у него в пушку. Но поначалу тот стал от всего отпираться: он, видите ли, почти не знаком с Азали, наедине они ни разу не были и так далее.

Тогда Зев позвал телохранителей. После краткого разговора с этими громилами Карлос запел совсем по-другому: он рассказал, что Азали недавно пришла к нему с сообщением, что она ждет от него ребенка и хочет немедленно выйти за него замуж. По его словам, она сама бросилась на него, таскалась за ним в Тихуану и что вообще Азали О'Хара – самая обычная маленькая шлюшка.

При этих словах Зев не сдержался и выбил подлому развратнику несколько бесценных белоснежных зубов.

– Где она? – кричал Зев. – Если ты сейчас же не расскажешь, что с ней случилось, я придушу тебя своими собственными руками!

Смазливая мордашка дель Вильялосо всегда была его главным козырем. И вот она превратилась в кровавое месиво. Мексиканец понял, что шутить с ним никто не собирается. «Я дал ей немного денег, – прошепелявил он, выплевывая изо рта кровь и зубы, – она поехала в Тихуану».

Зев прекрасно понимал, что это значило. В этом городишке чуть ли не в каждой подворотне можно было за считанные гроши сделать аборт. При мысли о том, что Азали попала сейчас в руки какого-нибудь полуграмотного мясника, ему стало плохо – надо было немедленно ехать в Тихуану спасать девочку. Оставив дель Вильялосо под присмотром одного из охранников, Зев поехал в сопровождении второго в Тихуану.

Сначала они обыскали все «больницы», но Азали там не оказалось: дель Вильялосо дал ей слишком мало денег. В одной из больниц им сказали, что дешевыми абортами промышляет некий доктор Миллер – алкоголик, уволенный много лет назад из одной американской больницы после того, как, оперируя в нетрезвом виде, чуть не убил пациента, дав ему слишком большую дозу наркоза.

Найти Миллера не составило большого труда. Мертвецки пьяный он сидел в своем любимом баре: из нагрудного кармана рубахи торчали деньги – те самые деньги, которые дал несчастной Азали ее соблазнитель. Зев даже не стал его трогать и отправился на поиски бедной девочки.

Грязная, вонючая комната кишела огромными тараканами размером с серебряный доллар; крошечное оконце почти не пропускало света, но Зев разглядел Азали – накрытая окровавленной простыней, она лежала на железной кровати и тихо стонала. Глаза ее были закрыты, лоб покрыт крупными каплями пота.

Лицо ее было землисто-серого цвета; притронувшись рукой ко лбу бедняжки, Зев вскрикнул от ужаса – она вся горела. Зев отдернул простыню, и глазам его открылось страшное зрелище – девочка истекала кровью. В ужасе взмолился он Богу пощадить бедную Азали и даровать ей жизнь.

Вдруг она приоткрыла глаза и посмотрела на него.

– Зев, это вы? – прошептала она. – Значит, я еще жива?

Зев был настолько поражен увиденным, что с трудом мог ответить.

– Да, дорогая, ты жива, – проговорил он.

– Как хорошо, – пробормотала Азали. – Мне бы так не хотелось подвести вас с «Мариэттой».

Он отвез Азали в больницу, где ей сделали чистку и переливание крови; врачи сказали, что надежды практически нет. Всю ночь провел он возле ее койки, держа бедную девочку за руку, молясь Богу и страшась одной мысли, что придется рассказывать обо всем этом мне. Но вот настало утро – тот час, когда переживающие кризис больные либо умирают, либо начинают выздоравливать—и он, не веря своим глазам, заметил, что на щеках у Азали появился слабый румянец. Ее дыхание стало спокойнее, и уже к девяти утра врачи сказали, что опасность миновала – девочка будет жить. Вот тогда-то Зев, облегченно вздохнув, пошел «разбираться» с доктором Миллером.

В тот же день пополудни полицейские подобрали на улице жестоко избитого человека – его лицо было превращено в кровавое месиво, но все же им удалось узнать в нем знаменитого на всю Тихуану «доктора». Миллера посадили в тюрьму, и больше о нем никто не слышал.

Дель Вильялосо тоже арестовали – ему вменили в вину жульничество на скачках. В тот же день его отправили в Мехико, где вскоре состоялся суд. Негодяй получил десять лет тюрьмы. Можно сказать, что ему еще повезло– он остался в живых. Хотя, конечно, трудно говорить о везении человека, попавшего в мексиканскую тюрьму. С. 3. Эбрамс был могущественным человеком, и он умел мстить негодяям.

Азали была в ужасном состоянии. Она все время плакала и говорила, что все это – неправда, что она не делала никакого аборта и не знает никакого Вильялосо. Мы не решались спорить с ней.