Он уже снял свой грязный белый фартук. А его большие красные руки сжимали двустволку.

— Кажется, так говорят в ваших дурацких американских боевиках? Я же говорил, вам здесь не рады, — сказал бармен, сводя густые брови. — Сейчас я покажу,насколько вам здесь не рады.

Послышались бегущие шаги. Кто-то ловко перепрыгивал через валуны и ветки, продираясь сквозь кусты. Даже издалека Джэнсон узнал гибкую, проворную фигуру. Через несколько мгновений во дворе появилась Джесси Кинкейд с переброшенной через плечо снайперской винтовкой.

— Брось свой антикварный мушкет! — крикнула она. У нее в руке был пистолет.

Даже не посмотрев в ее сторону, венгр старательно взвел курки своего ружья эпохи Второй мировой войны.

Джесси прицельно выстрелила ему в голову. Пузатый бармен повалился назад, как срубленное дерево.

Подобрав его двустволку, Джэнсон поднялся на ноги.

— Чарны, у меня кончилось терпение. А у тебя кончились дружки.

— Не понимаю, — буркнул Чарны. Кинкейд покачала головой.

— Встретила наверху четверых придурков. — Она опустилась на землю рядом с командиром боевиков. — Твои ребята, да? Я так и думала. Они мне не понравились, и я проделала каждому в голове по лишней дырке.

В глазах Чарны сверкнула ярость.

— Правда, я не ждала, что этот кусок жира пожалует к нам. Можно подумать, мы недодали ему чаевых.

— Хороший выстрел, — заметил Джэнсон, протягивая ей двустволку.

Джесси пожала плечами.

— Он мне сразу не понравился.

— Бойскауты! — с презрением сплюнул Чарны. — Дилетанты!

— Спрашиваю тебя в последний раз: на кого ты работаешь? — зловеще произнес Джэнсон.

— На того же, на кого и ты.

— Не говори загадками.

— Сейчас все на него работают. Просто одни об этом знают, а другие нет. — Чарны издал сухой, неприятный смешок. — Ты думаешь, что сам себе хозяин. Это не так.

— Ты мне начинаешь надоедать, — сказал Джэнсон.

Он поставил ногу на шею Чарны, еще не нажимая, но ясно давая понять, что готов в любой момент раздавить ему горло.

— Глупец! Он держит в руках все правительство Соединенных Штатов! Теперь онзаказывает музыку! Ты просто слепец, раз ничего не видишь!

— Черт побери, что ты хочешь сказать?

— Ты сам знаешь, как тебя называли: машиной. Потому что в тебе не было ничего человеческого. Но у машин есть еще одно: они выполняют то, на что были запрограммированы.

Джэнсон с силой пнул его ногой в ребра.

— Давай уясним один момент. Сейчас мы не играем в «Кто хочет стать миллионером». Игра называется «Говори правду, или пожалеешь».

— Ты сейчас ведешь себя, как один из тех японских солдат, которые остались в катакомбах на Филиппинах и не знают, что война давно окончена и они проиграли, — сказал Чарны. — Так вот, все кончено. Ты проиграл.

Склонившись, Джэнсон воткнул лезвие ножа ему в левую щеку и провел по ней неровную линию.

— На... кого... ты... работаешь? — раздельно проговорил он.

Чарны заморгал. Его глаза затуманились от боли и сознания того, что ему никто не поможет.

— Давай, мальчик, вываливай все начистоту, — сказала Джесси.

— Ты все равно рано или поздно заговоришь, — настаивал Джэнсон. — И ты сам это понимаешь. Но от тебя зависит, сохранишь ли ты... свою физиономию.

Чарны закрыл глаза, и у него на лице появилось выражение решимости. Внезапным движением он схватился за рукоятку ножа и одним рывком завладел им. Джэнсон отпрянул oт острого лезвия. Джесси шагнула вперед, поднимая ружье. Но никто не ожидал, каким будет следующее действие пленника.

Дрожащей рукой Чарны опустил лезвие и глубоко рассек себе горло. Меньше чем за две секунды ему удалось перерезать артерии и вены, питавшие кровью головной мозг. Кровь взметнулась вверх на полфута бурлящим гейзером, тотчас же угасшим до тонкой струйки, так как от шока остановился качавший ее живой насос.

Чарны покончил с собой, перерезал себе горло, чтобы не отвечать на вопросы.

Впервые за последний час комок бешеной ярости в душе Джэнсона растаял, уступая место потрясению и разочарованию. Он понял истинный смысл произошедшей у него на глазах сцены. Чарны предпочел смерть тому, что ждало бы его, если бы он выдал свою тайну. Это говорило о действительно жуткой дисциплине среди убийц: значит, в первую очередь ими повелевал страх.

Миллионы на счету в банке на Каймановых островах. Приказ на ликвидацию, отданный руководством Отдела консульских операций. Петер Новак, которого никогда не было, который умер и возвратился. Подобно гротескной пародии на мессию. Подобно мадьярскому Христу.

Или антихристу.

И эти люди, бывшие сотрудники Отдела консульских операций. Джэнсон знал их лишь смутно, но у него в памяти шевелились какие-то сомнения. Кто они, эти убийцы?

Действительно ли они бывшиесотрудники Кон-Оп? Или же они действующиеагенты?

Дорога до Шарошпатака заняла всего два часа, но эти два часа были наполнены напряжением. Джэнсон постоянно оборачивался, пытаясь определить, не следят ли за ними. Добравшись до городка, они проехали мимо огромного здания «Арпад гимназиум», местного колледжа, выходящего на шоссе фасадом с затейливыми резными узорами, и наконец остановились у kastely szalloda, особняка-гостиницы, переоборудованной из дворца бывшего землевладельца.

Дежурный администратор, мужчина средних лет со впалой грудью и неправильным прикусом, едва взглянул на их документы.

— У нас лишь один свободный номер, — заявил он. — Две кровати вас устроят?

— Абсолютно, — согласился Джэнсон. Администратор протянул большой старинный ключ с закрепленным на колечке бронзовым набалдашником.

— Завтрак с семи до девяти, — проинформировал он. — Добро пожаловать в Шарошпатак.

— У вас очень красивые места, — сказала Джесси.

— Мы тоже так думаем, — заученно улыбнулся администратор, не обнажая зубов. — Как долго вы у нас пробудете?

— Только одну ночь, — ответил Джэнсон.

— Вам надо обязательно посетить замок Шарошпатак, мистер Пимслер, — сказал администратор, словно только что заметив его. — Очень впечатляющие укрепления.

— Мы уже обратили внимание, когда проезжали по городу, — откликнулся Джэнсон.

— Вблизи все выглядит совсем по-другому, — сказал администратор.

— Как и многое в этом мире, — ответил Джэнсон.

Оказавшись в скудно обставленном номере, Джесси потратила двадцать минут на разговор по сотовому телефону Джэнсона. Перед глазами она держала листок бумаги с именами четырех бывших агентов Отдела консульских операций, которых он узнал. Отключив аппарат, молодая женщина нахмурилась.