— А разве это не странно? Посмотри на меня: я ведь могу горы сокрушать!..

— А может, и я тебя… чувствую?

— Сквозь все мои заслоны?

— Почему нет? — пожал плечами юноша. — Впрочем, дело не в этом… Я ведь и вправду не боюсь ничего, даже смерти. Я не могу умереть, понимаешь? Сквозь меня проходит столько нитей — светящихся, теплых, — такие узлы не исчезают, я уверен!.. И даже если физически меня не станет, этот узел возродится в ком-то другом — в той же Юльке, например… Что, не слишком внятно?

— Я понимаю тебя лучше, чем ты думаешь, — отозвался Горн. — И что же, подобные узлы неистребимы?

— Пока я не струшу — нет, — твердо сказал Алекс. — Наш мир вовсе не так безмятежен, каким он мог тебе показаться, и страхов здесь в избытке, но я обязан быть сильнее их, обязан оставаться свободным. А лишь только я сломаюсь — узел погаснет, нити оборвутся. И тогда меня уже не будет — одна пустота, вакуум!..

— В которой поселятся демоны?

— Кто? — удивился Алекс. — Демоны?.. А может, и так — должно же что-то заполнить пустоту?

— Плохо, что я не ощущаю в себе этих нитей, — задумчиво произнес исполин. — Выходит, я не свободен? Все-таки не свободен…

— А ты очень этим озабочен?.. Имей в виду, одержимость — любая! — плохо уживается со свободой.

— Алекс, ты опять? — вдруг подала голос девочка. — Ну смени пластинку, сколько можно!..

Тот засмеялся, подмигнул Горну.

— Обращает на себя внимание, — вполголоса пояснил он. — Поклонники избаловали, спасу нет.

— Вот всегда так, — пожаловалась Юля. — Распинается о свободе, а сам не ставит меня ни в грош.

— А тут я буду сильно возражать, — откликнулся Алекс. — Без тебя я калека, ты же знаешь.

— Тогда целуй, — потребовала Юля, гибко протянув к нему ногу.

С удовольствием он перечмокал все ее пальчики, затем, коварно прищурясь, пощекотал подошву, и девочка с визгом отдернула ступню.

Горн наблюдал за малышкой с нарастающим интересом. Поначалу он воспринял ее, как необязательное дополнение к Алексу, но, похоже, эти двое составляли целое, и оценивать их порознь было бессмысленно. Теперь гигант уже не сомневался в странном родстве девочки с солнцем, только вот что это могло значить? И какой прок от этого Горну?

— Вообще Алекс прав, — сказала Юля. — Он надежный — с ним ничего не страшно и почти все понятно… Но и занудой он бывает редкостным!

— Вот это правильно, — засмеялся юноша. — Всегда опасно перехвалить собственность — вдруг кто попросит подарить?

— Да кому ты нужен, кроме меня? — непоследовательно возразила девочка. — А впрочем, сегодня мне тревожно что-то — с самого утра. Что-нибудь случится, а?..

Вздохнув, она снова прикрыла глаза, возвращаясь к странному общению с солнцем — теперь-то Горн ясно видел этот луч. Ну и что же дает ей солнцепоклонничество?

— Она — провидица, точно тебе говорю, — убежденно сказал Алекс. — Или ведьма. Рассуждать-то не умеет — увы, но иногда вдруг выскакивает с таким!.. При этом не умеет отличить откровение от глупости, и тут уж вступаю я. Мы здорово дополняем друг друга, правда, и сошлись вовремя — вот что радует… А тебя нет, котенок?

Берег вдруг снова вздрогнул, теперь куда сильней. Приподняв голову, девочка вопросительно посмотрела на Алекса. Тот успокоил ее улыбкой, в которой Горн уловил только готовность умереть первым, если потребуется. Но, может, предательство страшило Юлю сильнее смерти?

— Вообще-то здесь случаются встряски, — негромко заметил Алекс, — однако на моей памяти это впервые. Уж не твои ли это приятели расшалились? Что вам стоит снести пару гор…

Но Горн и без подсказки ощутил, как напряглось вокруг пространство, как пробежали по нему волны — пока что мелкие, точно рябь перед шквалом. Неужто разыскали? И что же дальше? Ну, подходите!..

Внезапно вскочив, Юля метнулась к Алексу.

— Что, кошка, беду чуешь? — пробормотал тот, одной рукой обняв ее за плечи. — В чем дело, Сокрушитель, — ты знаешь?

— Похоже, ты прав, — ответил Горн, свирепо наблюдая, как трепещет и проминается пустота под чудовищным напором. — А хочешь увидеть Духов?

— Слушай, выясняли б вы свои отношения где подальше, — попросил Алекс, с беспокойством озираясь. — Можешь прихватить и меня с собой, если это поможет, только уведи их отсюда!..

Снова затряслась земля, протяжный гул пронесся над горами. «А ведь и верно, — подумал Горн. — Обидно будет превратить этот край во вторую Огранду».

— Я ухожу, — объявил он. — Если потребуется, я разыщу вас.

Алекс кивнул, изумленно наблюдая за горизонтом.

— Цунами на море? — спросил он. — Это ново!.. Извини, друг, прощаться некогда.

Подхватив подружку, юноша погнал ее перед собой вверх по крутому склону, подпихивая под маленькие ягодицы. Опасности он не страшился, однако уступать судьбе, судя по всему, Алекс не привык и сражаться с ней готов был до последнего вздоха.

Они поднимались все выше — два крохотных человечка, уничтожить которых Горн мог движением кисти. И все же, все же… Вдвоем они были сильней.

«Значит, из таких вот узелков и состоит Галактический Разум? — подумал гигант. — И без них не образовался бы этот спасительный ментальный слой… Ну хорошо, а что тогда строится из миллиардов Галактических Разумов? И вообще, куда ведет такая пирамида? Не вернусь ли я снова к себе? И Создатель ведь говорил: "Загляни в себя…"»

Исполинская волна уже надвигалась на берег, заслоняя полнеба и клонясь вперед для сокрушающего удара, после которого от безмятежного уголка останутся лишь унылые развалины, привычные огрскому глазу. Выставив ладонь, Горн послал навстречу водяной горе собственную волну — точно дозированной мощи, и та поглотила громадную инерцию миллионов тонн прозрачно-зеленой массы, бережно опустив ее к самой поверхности моря. До ног исполина докатился лишь неспешный пологий холмик.

«Будем считать это вызовом, — усмехнулся он. — Что ж, безымянные мои недруги, вы желали встречи со мной? Ну так готовьтесь, я иду!..»

И бросив вокруг прощальный взгляд, Горн покинул этот приветливый мир.

Эта пещера оказалась вполне девственной, почти не затронутой древними камнетесами и оснащенной лишь потайными светильниками, создававшими здесь уютный сумрак. Пол ее почти сплошь покрывала вода, оставляя узкие проходы только вблизи стен, а дно этого бассейна, или скорее озерца, напоминало фрагмент гигантской лестницы — всего из трех ступенек, зато с немалым перепадом высоты. На мелководье разметалась совершенно нагая Нора, и редкостные ее груди выступали над поверхностью отблескивающими бронзовыми куполами. Глаза женщины были закрыты, голени безвольно свисали с уступа — она будто спала. Но иногда по телу пробегала волна сладостной дрожи, а сквозь зубы прорывался тихий стон. И что же ей грезилось?