Конечно, он тоже мог бы пойти этим путем… Но не за этим он сюда пришел. Хамид с трудом поднялся на ноги и стал кричать, призывая Болтунью. Шипение и бульканье звучали громко, но не так, как раньше. Если она в сознании, она его услышит. Он стер кровь с губ и захромал вдоль штабелей агравитационной ткани. Только не умирай, Болтунья. Только не умирай.

Движение было всюду. Штабеля агравов оживали. Верхние слои просто взлетали вверх, кувыркаясь, разворачиваясь и сворачиваясь. Нижние слои корчились и дергались. Обычная материя, быть может, и не заметила бы поток неуловимых частиц из расплавленных реакторов, но агравы – это материя не обычная. Зажатые внизу куски светились ореолом, но это не было жгущее глаза свечение ядерных реакторов. Оно было плавным, не взрыв, а скорее пробуждение. Хамида захватило зрелище их парения. Они просто всплывали, серые и желто-коричневые полотна в утреннем свете. Он попятился. Высоко наверху самые первые уже казались точками на синем фоне. Может быть…

Что-то стукнулось ему в ноги, чуть не сбив на пол.

– Ух ты! Громко!

Болтунья нашла его! Хамид упал на колени и обнял ее за шею. Так, выглядит она отлично, куда лучше, чем он боялся себе представить. Он пробежался руками по ее плечам. Кое-где царапины, пятнышки крови. И она была угнетена, от прежнего радостного возбуждения следа не осталось.

– Громко, громко! – твердила она.

– Знаю, Болтунья. Зато худшее позади.

Он снова посмотрел в небо. На взлетающих агравах… и к лотлримарской барже. Даже пытаться – безумие… но снаружи уже завывали сирены.

Он потрепал Болтунью по холке, потом встал и залез на ближайший штабель агравов. Материал – сотни отдельных лоскутов, сложенных как стопка одеял, – поддавался под ногами как пенорезина. После каждого шага нога соскальзывала в сторону. Схватив лоскуты над головой за края, Хамид подтянулся кверху. Он хотел испробовать те, которым ничего не мешало подняться – верхний слой, уже трепещущий на неощутимом ветру. Вытащив карманный нож, Хамид полоснул материю. Она легко распалась, сопротивление было не больше, чем у плотного войлока. Хамид отрезал полоску, сунул ее в карман и снова взялся за верхний слой. Лоскут полоскался в руках – квадрат четыре на четыре, рвущийся в небо. Хамида понемногу тащило назад. Ноги отрывались от штабеля. Этот квадрат поднимался так же быстро, как и не нагруженные!

– Подожди меня! Подожди!

Болтунья отчаянно прыгала вокруг ног. Два метра вверх, три метра. Хамид ахнул и выпустил лоскут, хлопнулся на бетон и застыл, представляя себе, что было бы, если бы он замешкался еще хоть на миг… Так, спокойно. Он вытащил полоску аграва из кармана, посмотрел, как она рвется из пальцев. В красновато-серой ткани был узор, повторяющийся все мельче и мельче. Туристы говорили, что эта штука другого класса, чем ядерные генераторы. Для тех требовалась высокая технология, но их вполне можно было строить в Медленной Зоне. А вот агравы… Теоретически эффект можно было объяснить, но практическое использование требовало рестабилизации на атомных уровнях мгновение за мгновением. Туристы утверждали, что в этой ткани миллиарды процессоров размером с молекулу белка. Это был настоящий импорт – и не просто Извне, а из Транс-гума. До этой минуты Хамид подобные утверждения воспринимал скептически. Полет – вещь весьма прозаическая. Но… эти штуки – это не была простая логика. Скорее это было что-то вроде живых созданий или сложной системы управления. Очень они были похожи на «разумную материю», которая, если верить Ларри, для транслюдской технологии вещь обычная.

Он разрезал полосу на два куска разного размера. Края разрезов были гладкими, не то что у ткани или кожи. Потом Хамид отпустил куски. Они медленно поплыли вверх, как листья на ветру, но через несколько секунд большой ушел вперед, уходя все выше и оставляя меньший позади.

Я смогу спуститься, обрезая ткань!

Вспомнилось, как ковер пошел в сторону, в направлении его хватки.

Сирены приближались. Хамид поглядел на штабель агравов. Забавно, еще неделю назад он боялся лететь самолетом в Уэстленд.

– Хотела поиграть, Болтунья? Вот тебе самая большая игра.

Он снова залез на штабель. Верхний слой начинал подергиваться. Значит, еще секунд тридцать, если он такой же, как остальные. Хамид завернулся в ткань, завязав се у себя под мышками.

– Эй, Болтунья, дуй сюда!

Она пришла, но без обычной радости. То ли утро было тяжелое, то ли она была умнее Хамида. Он схватил Болтунью под задние лапы и притянул к своей груди – как делал папа, когда Болтунья была щенком. Только она сейчас была уже большая, и передние лапы далеко перевалились за плечи Хамида.

Ткань под мышками натянулась. Он уже стоял. Вот ноги поднялись от поверхности штабеля. Он уже смотрел вниз на расплавленные полки, на реки серебристого металла на полу склада. Болтунья изобразила плач маленького ребенка.

Они проплыли сквозь крышу. Утренний холод резанул льдом по мокрой от пота одежде, и Хамид задрожал. Солнце поднималось из-за горизонта, но его свет от холода не спасал. От зданий падали длинные резкие тени. Прямо под ногами лежала вывернутая внутренность склада; отсюда она казалась темной, но молнии все еще там прыгали. Из развалин взлетали красновато-серые лоскуты, все больше и больше. На площадке перед складом стояли пожарные машины и бронированные автомобили, из караулки и обратно бегали вооруженные люди. Взвод выдвигался из-за стены здания. Двое возле броневика стали показывать на Хамида, а остальные остановились посмотреть. Мальчишка и его несобака, болтающиеся под парашютом, падающим не в ту сторону. Хамид достаточно знал федералов, чтобы понимать: они его могут запросто подстрелить, причем разными способами. Один полез внутрь броневика. Если они хоть вполовину так любят стрелять, как те ребята на складе…

Прошло полминуты. Вся сцена внизу теперь помещалась между ботинками. Болтунья больше не плакала, и Хамид решил, что холод ей не страшен. Она вытянула голову и шею через его плечо, и Хамид чувствовал, как она оглядывается по сторонам.

– Ух ты! – тихо сказала она. – Ух ты!

Баю-бай, детка.

Они покачивались под агравом туда-сюда, туда-сюда. И размахи становились все шире! Потом все завертелось до кружения в голове, и земля с небом поменялись местами. Хамид оказался закопан в ткань аграва головой вперед и стал барахтаться, чтобы ее вытащить. Теперь они не были под агравом, они лежали на нем. Это идиотизм. Как он может быть устойчив, когда они наверху? Он же через секунду их вывалит снова вниз. Хамид покрепче вцепился в Болтунью, но… качания прекратились. Как будто положение с висящим вниз грузом было неустойчивым. Еще одно доказательство, что аграв – разумная материя. Его процессоры используют свое естество для получения результатов, кажущихся противоестественными.

Эта чертова штука действительно была ковром-самолетом! Конечно, со всеми этими узлами четырехметровый квадрат был перекручен и скомкан. Скорее он был похож на Болтуньину кучу одеял, чем на ковер из сказки.