Желая нравиться и получать одобрение людей, человек научился маскироваться и вести себя со всеми по-разному, скрывая свою истинную сущность. Тем не менее есть моменты, когда внутренний облик человека проступает наружу. Так, например, происходит, когда человек рассуждает о поведении и поступках других людей в их отсутствие. В исламе большое значение отводится намерениям и словам человека, однако приоритет над словами все же имеют его дела и поступки — они звучат громче и лучше отражают человеческую сущность. С точки зрения ислама Аллах творит человеческие поступки (как и поступки всех созданий, а создания их лишь себе присваивают): «Аллах создал вас и то, что вы делаете» (Коран 37:96). Это учение — не аллегория: «Действия людей сотворены Аллахом, но приобретены людьми»[690].

Но свобода воли заключается в том, что ислам дает своим последователям мотивацию поступков, основанную на вере в ответственность за все добро и зло, которое они совершат в этой жизни. Согласно исламу, тот, кто отрицает такую ответственность, не может считать себя верующим. Моральные нормы Корана предостерегают от дурных поступков для собственного блага человека, от его деградации и саморазрушения. В этом заключена высшая мудрость. «Он дарует мудрость кому захочет, а тот, кому дана мудрость, награжден великим благом» (Коран, 2:269). Сподвижник пророка Мухаммеда, Ибн-Зейд говорил: «Всякое слово, которое тебя увещевает, или призывает к совершению достойного, или удерживает от гадкого — это мудрость» (Коран, 6:5). Предписанием Корана, высшей нравственной целью является стремление заслужить любовь и благорасположение Бога. Поступки во имя Аллаха возвращаются благом для всех. «И то, что бывает для их сотоварищей, это не доходит до Аллаха, а то, что для Аллаха, то доходит до их сотоварищей…» (Коран, 6:137). Речь идет об ответственности человека перед Богом, ответственности каждого из людей за свои поступки. Мусульманин постоянно помнит это не только перед Аллахом, но и перед своей совестью и обществом в целом. Именно поэтому каждый поступок является отражением того, насколько крепка вера в человеке.

В иудаизме добрые дела, которые несут в себе искушение похвалиться и рассказать всем о своем благородстве, специально носят такие названия, чтобы у благодетеля не было почвы для горделивых слов. Например, буквальный перевод слова цдака — «оказание справедливости», а вовсе не «милостыня». В слове «милостыня», у которого масса эквивалентов в других языках, есть оттенок хвастовства и одновременно эгоизма: дескать, бедняку этому я, в общем-то, ничего не должен, но я такой добрый, что оказываю ему «милость». В отличие от этого слово цдака в иврите отражает один из фундаментальных принципов иудаизма: все, что у меня есть, я получил от Всевышнего, на самом деле Он — подлинный хозяин моего достояния, и раз Он предписывает мне делиться с моим братом — я должен делать это с радостью. И не имеет никакого значения, соответствует это моей натуре или нет. И мотивов для хвалебных од в свой адрес становится гораздо меньше[691].

Моментов искушения не вести себя подобающим образом, а попробовать словчить, показать свое личное превосходство над другим, если он рангом ниже, и очернить его, если он рангом повыше, в нашей жизни встречается масса.

Французский философ Мишель Монтень писал в своих «Опытах» (гл. «О раскаянии»): «Мир порой считает настоящим чудом иных людей, в которых их жена или слуга не видят ничего замечательного»[692]. «Для камердинера нет великого человека» — так лаконично сказал Гёте в своих рассуждениях о Наполеоне. Речь шла о ничтожном повседневном окружении императора. И это чаще всего происходит «не потому, что Наполеон не великий человек, а потому, что это камердинер во всем ограничен»[693].

Смысл этого выражения в том, что человек ограниченный не в состоянии оценить по достоинству великого человека, а судит о нем по себе, по бездарности своей, в отсутствие дара представления и воображения…

А у великих людей даже маленькие поступки демонстрируют масштаб их личности. История знает тому немало примеров. Однажды королева Виктория была на дипломатическом приеме в Лондоне. Почетным гостем был африканский вождь. Все шло хорошо, пока не принесли обед. Каждому присутствующему подали чашу для омовения рук. Африканец не знал, для чего предназначена эта вода, и… выпил все содержимое чаши. Сидевшие за столом графы и лорды стали перешептываться: они были шокированы. Но королева нашла выход из ситуации. Она последовала примеру гостя, а за ней и все придворные. Это был поистине благородный поступок, который позволил африканскому вождю избежать конфуза[694]. Выпить воду для мытья рук решился бы далеко не каждый человек и менее высокого происхождения. Но королева сделала это потому, что знала: эффект поступка многократно выше эффекта слов.

Необдуманные суждения о других представляют нас такими, какие мы есть на самом деле. И ужасно, если эти суждения будут исполнены зависти, равнодушного безразличия, непонимания, а то и низости… Вот это и будет картина нашей истинной нравственной несостоятельности. А следом наступит очередь и поступка — такого же неблаговидного, какими эгоцентричными и неблаговидными были и наши слова.

Поэтому надо держать под суровым контролем наши суждения и осуждения, держать в узде «помыслы», потому что они имеют обыкновения выливаться в поступки, о которых потом придется сожалеть.