Агасфер оглянулся на исчезающие в пыли и мареве юрты и редкие каменные дома Верхнеудинска.

– Но первой целью барона стало уже не освобождение России от красных, а создание собственной азиатской империи, – продолжил Агасфер. – Совсем недавно, в январе 1920 года, Азиатская дивизия барона вошла в оккупированную китайцами Внешнюю Монголию. Здесь барон объявил себя защитником традиционных ценностей местного населения и, пройдя церемонию посвящения в буддистском монастыре, породил целую серию легенд об освободителе от китайцев – Белом Махатме, пришедшем с севера. И еще он, естественно, освободил Богдо-гэгэна из китайского плена.

– И «стряс» с него за освобождение уйму золота, которое и стало казной Азиатской дивизии? – мрачно предположил Безухий.

– Не совсем так, Ху, – поправил Агасфер. – Золота у Восьмого Богдо-гэгэна было немного, зато он владел огромным количеством драгоценных камней, которые ему по древнему обычаю постоянно подносили подданные. По слухам, за освобождение из-под китайского ареста этот самый Богдо подарил барону целый ящик этих камней. Ну, а золото Унгерн забрал сам. И источник этих сокровищ был вполне реальным. В первую очередь кладовые двух банков, разграбленные войсками барона при взятии Урги – Китайского и Пограничного. Кроме того, в Китайском банке Урги хранилась контрибуция, собранная с монголов за неуплату долгов китайским купцам и ростовщикам и составлявшая в денежном выражении эквивалент общей задолженности Монголии Китаю. Эта сумма задолженности достигала 19–20 миллионов золотых рублей – свыше 900 пудов.

– Слушай, Берг, в твоей голове хранятся цифры, от которых ум за разум заходят, – снова подал голос Безухий. – Как они у тебя там помещаются?

– Сам иногда удивляюсь, – с улыбкой признался Агасфер. – Кроме того, не забывайте, друзья, что еще в 1919 году Семенов назначил Унгерна главным руководителем работ на всех золотых приисках Нерчинского горного округа. Должность, прямо скажем, весьма денежная – учитывая к тому же характер барона. И еще говорили, что в Забайкалье, прежде чем отправиться в Монголию, Унгерн захватил два вагона с золотом из отправленной Колчаком на восток части казны Российской империи. А это более тысячи пудов, господа! Не знаю точно, входило ли в это количество в подарок Семенова: почти 440 пудов золота, переданных им барону на формирование монгольской антисоветской армии. Но в любом случае, господа, сумма выходит изрядной…

– В любом случае столько на пятидесяти телегах не увезешь, – решительно заявил Андрей. – Помнишь, в Шанхае дезертир Тимофей упоминал золото, которое Унгерн оставил в Урге на хранение в каком-то монастыре?

– Помню, – кивнул Агасфер. – Не идет у нас «золотая математика» – даже с учетом тех 26 или 28 ящиков с золотом, которые барон якобы поручил спрятать своему доверенному подъесаулу Камету Ергонову. Это уже из самой свежей, как говорят, информации. Пленные рассказали, что барон перед Северным походом от «лишнего» груза избавился. Или подстраховался – на тот случай, если в Ургу не вернется. Какой делаем вывод, господа?

– Одно из двух, – мрачно отозвался Безухий. – Или количество золота Унгерна сильно преувеличено, или он сделал несколько захоронений.

В это мгновение бурят-возничий со второго тарантаса закричал, показывая камчой влево. Схватив лежащий под рукой бинокль, Агасфер поднес его к глазам, подкрутил линзы и довел до общего сведения:

– А вот, кажется, и первая дорожная встреча: с левого борта, как говорят моряки, к нам наперерез с сопки спускается небольшой отряд всадников.

– Кто это, интересно? – перехватил бинокль Медников. – У всех винтовки, черт побери!

– Скоро узнаем! – пообещал Агасфер. – Заболтались мы что-то – чуть «гостей» не пропустили. А ну, по местам, друзья! Эй, друг, притормози-ка…

По команде Агасфера экспедиция рассредоточилась: Медников и Безухий, спрыгнув на ходу на землю, ловко заскочили в последний тарантас, где под сеном был спрятан пулемет максим, Андрей, отвязав вожжи, запрыгнул в первую телегу с припрятанными гранатами, Линь получил приказ охранять замыкающую повозку.

Лошади по-прежнему бежали ровным галопом. Поглядывая на приближающуюся кавалькаду, Агасфер подобрался к возничему, тронул его за плечо:

– Айдархан, кто это? Не хунхузы, надеюсь?

Тот отрицательно помотал головой:

– Настоящий хунхуз – нет! Или бандит, или красный патруль, или дезертир.

– Очень мило, – пробормотал Агасфер. – И когда мы это точно определим? Когда начнут стрелять или махать красным флагом?

Тем временем всадники заметно приблизились и перестроились в короткую цепь. Винтовка крайнего выбросила вверх комок дыма, и через пару мгновений донесся выстрел.

– Говорят – стоять надо, – «перевел» возничий, вопросительно глядя на Агасфера.

– Ну, поскольку ускакать запряженные лошади от верховых вряд ли смогут, надо, видимо, останавливаться, – вздохнул Агасфер. – Останавливайся, Айдархан…

Тот начал натягивать вожжи, и тарантас замедлил ход.

Всадники тоже сбавили рысь, стволы винтовок опустились. Одеты они были все в полувоенную амуницию – но Агасфер, насмотревшись на экипировку партизанских фортний, не счел это подозрительным.

Приблизившись на 30–40 шагов, один из всадников выехал на несколько шагов вперед и крикнул:

– Кто такие?

– Научная экспедиция, – немедленно отозвался Агасфер, спрыгивая с тарантаса и не выпуская из здоровой руки рукоять пулемета «гочкис», припрятанного за боковиной повозки.

– Экспедиция, говоришь? А бумаги есть? Мандат?

– Куда ж в России без мандата? – улыбнулся Агасфер, собираясь достать сумку с кипой бумаг.

– Эй, нашальник, не торопись! Пусть он сперва свои бумаги покажет, – вполголоса посоветовал проводник.

Агасфер с благодарностью покосился на него и крикнул всадникам:

– А ваши документы, простите? Мандаты на право проверки можно взглянуть?

– Шустрый старик! – хмыкнул старшой. – А чего у тебя за боковиной повозки твоей припрятано, а? Вот шмальну сейчас – и без второй руки останешься!

– Не люблю грубиянов, – покачал головой Агасфер, доставая пулемет и передергивая затвор. – А если я «шмальну» по всей вашей компании – сколько, как думаешь, твоих орлов на своих двоих отсюда уйдет? Мандат свой, говорю, предъяви, господин хороший!

– О-о, вот так экспедиция! – подивился старшой. – И на пулеметик разрешение тоже имеется? Я командир красного разъезда Филимонов, какой тебе еще мандат нужен, дед?

– Это не красный солдат, – не оборачиваясь, буркнул проводник. – Спроси имя главного командира. Не скажет – стреляй!

Тем временем остальные всадники понемногу приблизились, с любопытством поглядывая на необычные тарантасы и заглядывая под пологи. Один даже пошевелил стволом винтовки сено в последней телеге. Собачонки, как бы между делом укрывшись под телегой, тут же подняли визгливый лай.