И все же наперекор фактам, логике развития событий у старика теплилась надежда, что, быть может, все обойдется…

Не обошлось!

Эссен не смог бы сказать точно, сколько времени он шел, какие улицы миновал. В конце концов оказался на Лиценбургерштрассе. Здесь скопилось много людей. Зеваки во все глаза разглядывали большое здание, оцепленное полицией и эсэсовцами. Один из солдат вскарабкался на плечи своих коллег и сорвал красный флаг, вывешенный над входом. В этом доме помещалось торговое представительство СССР.

Между тем полицейские уже ворвались в здание. Вскоре из окон полетели бумаги, папки с делами, картотеки.

— Смотрите! — закричал кто-то рядом с Эссеном.

Несколько рук показывало на верхний этаж: там из распахнутого окна валил дым. Серые клубы быстро густели. Вскоре дым затянул окно, пополз к крыше.

Полицейский офицер прокричал команду, новая группа шуцманов ринулась в дом. На несколько секунд на улице стало тихо, и тогда все услышали доносившиеся из дома глухие, размеренные удары: где-то взламывали дверь…

Вскоре в задымленном окне показалась голова человека в каске. Несколько минут спустя полицейские выволокли на улицу мужчину в изорванном костюме. Руки его были черны от копоти, лицо окровавлено.

Обыватели ринулись к нему.

— Предатель! — кричали они. — Грязный бандит! Вот кто поджег дом! В тюрьму его!

Полицейские успели втолкнуть человека в машину. Офицер размахивал палашом, отгоняя толпу от автомобиля.

Зеваки вынуждены были вернуться на тротуар. Их обступили, забросали вопросами. Вскоре все уже знали: сотрудник торгпредства заперся в своем кабинете, снабженном железной дверью, и сжигал какие-то бумаги.

Полиция продолжала бесчинствовать. Теперь из окон здания выбрасывали не только бумаги, но и мебель. На улицу выводили новые группы советских граждан, заталкивали в грузовики.

Эссен стоял, опершись на трость, не в силах оторваться от страшного зрелища.

Он не сразу почувствовал, что плачет.

А когда спохватился, было поздно.

Мужчина в сером берете и полотняном пыльнике профессионально оглядел старика, на щеках которого блестели слезы. Пошел следом, когда тот тронулся в обратный путь.

Вскоре агент полиции безопасности — зипо установил адрес и личность старика. Он плюнул с досады. Надо же: заподозрил «образцового рабочего», функционера НСДАП!.. Мало ли по какой причине у человека вдруг выступили слезы? Скажем, соринка попала под веко. Могло быть и так, что у бедняги вообще неладно с глазами. Ведь старик, а у таких всегда находятся болячки и хвори…

Но вот на очередном инструктаже в полиции офицер подошел к карте Берлина, очертил на ней большой круг.

Агент узнал: где-то в этом районе действует нелегальный передатчик.

И тогда он вспомнил о старике. Поспешно достал спою книжку, отыскал нужную запись. Да, ошибки не было: старик жил. в районе, откуда вела передачи неизвестная радиостанция.

Теперь с Эссена не спускали глаз. Нет, у полиции не прибавилось фактов против этого человека. Более того, на заводе и в районном управлении НСДАП старика характеризовали только положительно. Тем не менее наблюдение продолжалось.

В конце недели полицейский инспектор Крафт, под чьим руководством велась проверка Эссена, просмотрел письменные донесения агентов. В них не было ничего нового. «Объект», как теперь именовался старый рабочий, кроме дома бывал только на заводе да по пути заходил в булочную или молочную. Дома почти никого не принимал. Исключение составлял Конрад Дробиш, дважды за эту неделю навестивший старика. Это тоже не было криминалом — полиция быстро установила, что, как и Эссен, Дробиш — ветеран минувшей войны и потерял там ступню, что они с Эссеном знают друг друга не один десяток лет.

Поначалу не привлекла внимание инспектора и страсть старика к выращиванию цветов (агент в сером берете дважды упоминал в рапортах, что, вернувшись домой, Эссен первым делом брал лейку и поливал цветы на подоконнике). Крафт хорошо знал, что у пожилых одиноких людей нередко встречаются самые различные слабости. Вот и сам он в свободное от службы время разводил экзотических рыбок: целая комната его коттеджа была заставлена аквариумами.

Он снова прочитал донесения, но не нашел ничего интересного. Разве что даты встреч Эссена с Дробишем… Любопытно, что Эссен возился с цветочными горшками на подоконнике тоже в эти дни — возвращался с завода и тотчас принимался за полив милых его сердцу гвоздик. А вскоре появлялся его приятель…

Инспектору было под шестьдесят, из них сорок лет приходилось на службу в полиции. Он работал еще при Носке, имел возможность близко наблюдать Каппа, когда тот, готовил свой пресловутый путч. Словом, прошел хорошую школу сыска, считал себя педантом и бюрократом — без этого нет истинного криминалиста… Сейчас в его сейфе лежали папки с первоначальными разработками на дюжину подозрительных личностей — при определенных усилиях следователя все это могло перерасти в весьма интересные дела. А он никак не оторвется от донесении тех, кто наблюдает за старым рабочим. Будто прилип к проклятому старику!

Крафт вздохнул, вновь взялся за работу. И тут с удивлением увидел, что на листе бумаги его рукой выведены цифры: «26» и «30». В эти дни июня состоялись встречи Эссена с Дробишем. Видимо, написал это механически, когда был погружен в раздумья.

Он поморщился, провел ладонью по лбу. После некоторых колебаний снял трубку телефона, набрал номер.

— Нужна справка — сказал он, назвав себя. — Работала ли на этой неделе неизвестная рация?

— Да, — последовал ответ.

— Передача велась из того же района города?

— Все было как обычно — район, время передачи. Служба перехвата за неделю зафиксировала два сеанса радиообмена.

— Можете назвать дни?

— Конечно: двадцать шестое и тридцатое июня.

— Благодарю, — пробормотал Крафт.

Положив трубку, он удивленно присвистнул. Все еще не верилось, что вышла такая удача.

На следующее утро Крафту позвонил агент.

— Он на заводе, — сказал агент. — Будет здесь до пяти часов. Можете действовать спокойно.

Машина была наготове. Крафт вызвал помощника, и они отправились на квартиру Эссена.

Негласный обыск дал результат: под подоконником, на котором стояли цветы, был обнаружен тайник и в нем — радиостанция.

— Хватит, — распорядился инспектор Крафт. — Остальное будем искать, когда возьмем голубчика. Передатчик оставим на месте, но замкнем аккумулятор. Это на случай, если будет решено, чтобы предатель еще некоторое время погулял на свободе.

Вскоре Крафт уже находился в кабинете начальника.

Выслушав его доклад, шеф отделения полиции удовлетворенно кивнул.

— Думаю, стоит повременить с арестом, чтобы проследить связи Эссена, — сказал Крафт. — Мало ли что может выясниться.