Несомненная задача этих акций – затруднить сообщение германских войск с югом и севером Франции. Далее движение Сопротивления согласно директивам одного из планов должно было во многих местах провести нападения на германские колонны. Особенно важными в связи с вторжением представлялись крупные диверсии, направленные на подрыв мостов на Сомме.

Эти сведения, само собой разумеется, были разосланы во все заинтересованные штабы и ведомства, а также главнокомандующему группой армий «Запад» и командующему войсками во Франции для принятия мер безопасности на важных военных объектах, оказавшихся под угрозой. Но у последнего тогда для выполнения этой и других задач было мало сил и средств, лишь несколько батальонов, состоявших из ограниченно годных к строевой и выздоравливающих после ранения. Дивизии, подчиненные главнокомандующему группой армий «Запад» и армейской группы «В», видимо, использовались лишь в небольшом объеме для обеспечения безопасности рассматриваемых объектов и находились в боевой готовности для немедленного нанесения контрудара по войскам вторжения.

На мнении, что вторжения следует ожидать в ближайшее время, в марте – апреле 1944 года, уже полностью сходились все руководящие штабы и ведомства. По поводу начала вторжения с южного побережья Великобритании, далее направленного в основном против побережья на севере Франции и, возможно, бельгийского, все также имели единодушное мнение.

В эти месяцы военнослужащих на Западе охватила заметная лихорадка ожидания. Каждый чувствовал: в скором времени предстоит большая, кровавая, страшная борьба. Ежедневно радисты III главного управления фронтовой разведки «Запад» и подчиненных мне подразделений радиоперехвата напряженно вслушивались в эфир в часы, когда английские радиостанции Би-би-си передавали новости, не раздались ли слова девиза, которые для французского Сопротивления могли означать: «Слушай команду! Полная боевая готовность! Каждую минуту может начаться вторжение!»

Тем не менее прошел апрель без каких – либо попыток предпринять союзниками высадки. Но от нелегалов службы I абвера снова пришли донесения, по которым в некоторых гаванях южного побережья обнаружены крупные контингенты американских войск. Эти донесения подкрепляли ответственные штабы и инстанции в мнении, что день X уже не следует ждать долго. Отныне ежедневно, даже ежечасно ожидали, что от вражеского командования поступит сигнал к началу крупной наступательной операции, к открытию фронта на Западе.

В известной мере подтверждая это фронтовой разведке, в первых числах мая 1944 года во Франции появился майор Бодингтон из лондонского Центра британской разведслужбы. После того как по радио вожди французского Сопротивления были оповещены о его приезде, он на машине «Лисандр–2» ночью приземлился неподалеку от Фонтенбло. Проведя совещание с рядом командиров Сопротивления, дал последние указания на вторжение и улетел обратно в Лондон. Я получил об этом подробный отчет от двух доверенных лиц, один из которых принимал участие в совещании с прибывшим из Лондона офицером.

Теперь напряжение посвященных достигло непереносимой степени. Но снова солдаты, прослушивающие радиостанции Би-би-си неделями, казалось тянувшимися бесконечно, тщетно ждали девиза.

Однако в эти майские дни 1944 года произошло важное событие иного рода. Авиация союзников наносила опустошающие налеты на многочисленные важные военные объекты во Франции. Среди прочего они столь сильно повредили некоторые мосты на Сене и Сомме, что по ним уже больше не могли проходить танки. По этим пунктам для Сопротивления уже не оставалось работы. Германские люфтваффе к этому времени были уже настолько слабы, что оказывали лишь незначительное сопротивление вражеским воздушным налетам.

Наконец–1 июня 1944 года – свершилось. Примерно в 18 часов в отель «Лютеция» примчались солдаты с материалами прослушивания радиостанций Би-би-си и доложили мне о только что переданных 26 паролях, содержавших для 26 отрядов Сопротивления приказ находиться в наивысшей боеготовности, поскольку каждое мгновение может начаться вторжение. Вечером я по телефону устно, а на следующий день письменно доложил об этом главнокомандующему войсками на Западе, далее командующему войсками во Франции и в службу абвера в Берлине. В донесении я подробно обосновал, почему отныне следует ежечасно ожидать начала вторжения.

Следующие дни мне и моим сотрудникам казались бесконечными. Каждую передачу Би-би-си мы прослушивали в высочайшем напряжении, раздастся ли пароль, объявляющий начало вторжения. Словно избавление, 5 июня около 18 часов в передаче Би-би-си раздались пароли, означавшие для Сопротивления: «Вторжение началось. Немедленно приступайте к выполнению заданий, подготовленных на день X!»

Я тотчас передал информацию сначала устно по телефону и затем примерно около 19 часов 30 минут письменным донесением лично майору Бринку, офицеру особых поручений отдела Ic главнокомандующего войсками на Западе. Далее главнокомандующий войсками на Западе около 22 часов отдал приказ находиться в полной боевой готовности войскам, дислоцированным на побережье пролива.

В ранние часы 6 июня 1944 года в районе Кан – Шербур были сброшены первые парашютисты союзников.

Вторжение действительно началось.

Ни целью, ни замыслом этой книги не является описание вторжения. Это уже сделали такие авторы, как Эйзенхауэр, Шпайдель и другие непосредственные участники. Здесь делается попытка пролить истинный свет на вклад абвера в события вплоть до начала вторжения.

В послевоенные годы не раз публиковались не совсем правильные высказывания германских и иностранных офицеров, по которым абвер в этот период времени в общем и целом будто бы оказался несостоятельным. Подразделения III главного управления фронтовой разведки на Западе, командиром которых был я, вплоть до вторжения постоянно получали письменные благодарности за их достижения, а именно: с одной стороны, от главнокомандующего на Западе за собственноручной подписью фельдмаршала фон Рундштедта, а с другой – от полковника Роледера, многолетнего руководителя службы контршпионажа. Последний даже ставил в пример достижения и успехи III управления фронтовой разведки на Западе разведкам на других фронтах, каким образом с помощью контршпионажа можно добывать важные сведения военного характера.

Из чувства справедливости стоит указать и на то, что в достижения фронтовой разведки на Западе свой вклад внесли и дислоцированные во Франции ведомства уголовной полиции.

Разумеется, вклад абвера в контексте желательного прояснения подготовки врага к вторжению был не совсем удовлетворителен. Для главнокомандующего войсками на Западе, без сомнения, имело важное значение, если бы абвер своевременно с уверенностью смог бы доложить, что первый (и главный) удар вторжения направлялся в районе Кан – Байё – Карентан. Затем для принятия решения стратегических контрмер с германской стороны желательны были и точные данные по сухопутным войскам, военно – морским и воздушным силам, подготовленным в первые дни июня 1944 года для вторжения на южном побережье Великобритании.

То, что абвер не смог в полной мере выяснить эти вопросы, в первую очередь заслуга английской контрразведки, меры по безопасности своей страны и охране государственной тайны которой оказались почти непреодолимыми. Британская секретная служба в этом имела многолетний опыт. Сквозь паутину ее заградительной сети, препятствующей въезду нежелательных и ненадежных лиц, во время войны вряд ли кто был способен проникнуть незамеченным. Доверенные лица и агенты абвера, сброшенные где – нибудь над Великобританией на парашюте, несмотря на тщательную подготовку, слишком легко запутывались в паутине сотканной сети положений карточной системы на продукты питания и полицейской системы донесений. Некоторые из этих агентов – парашютистов представляли риск и опасность явно слишком большими и сразу после приземления предпочитали сдаться английским властям, чтобы спасти свою голову.