Эта демонстрация германской военной мощи оказалась явно небесполезной. Но от вражеских разведслужб в Лондоне не могло ускользнуть и то, что, хотя и прибыли новые боеспособные соединения, однако в свою очередь находившиеся прежде во Франции дивизии без всякой помпы были сняты для передислокации их на Восток.

Следующая попытка высадки западных держав также не заставила себя долго ждать. 19 августа 1942 года англо – канадские подразделения предприняли атаку с моря на побережье в районе Дьепа, многократно описанную в литературе и прессе. Германское радио ранним утром того дня распространило следующее сенсационное сообщение:

«Союзники высадились под Дьепом. Речь идет об операции с целью вторжения. Мощный флот врага выжидает в море у французского побережья первых результатов атаки, чтобы высадить на сушу подкрепления в живой силе и снаряжении».

Несколько часов спустя немецкие станции передали другое сообщение:

«Вторжение определенно провалилось. Части союзников сумели продержаться на французской земле лишь девять часов. Они были рассеяны и разгромлены нашим контрударом, в особенности ударами авиации и огнем артиллерии». Фактические потери наступавших англоканадских соединений убитыми и ранеными были сравнительно высоки. Кроме того, около 2 тысяч солдат попали в плен.

Но с какой целью в действительности союзники предприняли это нападение на Дьеп? Шла ли речь фактически о первой серьезной попытке твердо ступить на континент, чтобы затем высадить более сильные подкрепления и открыть фронт на Западе?

Разумеется, немецкая пропаганда воспользовалась случаем, чтобы представить Дьеп как провалившуюся операцию союзников и тем самым в особенности воздействовать на население Франции, Бельгии и Нидерландов. Для этой цели среди прочего огромными тиражами распространялся плакат с изображением большого кладбищенского креста со словом «Вторжение», на котором была надета английская каска. Вокруг креста, насколько хватало взгляда, лежали убитые английские солдаты. Под картинкой красовалась надпись: «Cimetiere des Allies» («Союзническое кладбище»).

Дело под Дьепом не получило у германского командования однозначной оценки. Главнокомандующий группой армий «Запад» фон Рундштедт придерживался мнения, что речь идет о крупной, тщательно подготовленной врагом разведки боем, целью которой в первую очередь был захват радиолокатора, а кроме того, приобретение боевого опыта в ходе подготовки к вторжению. Подобная оценка, подтвердившаяся в дальнейшем другими компетентными офицерами, среди которых находился и генерал – полковник Цейцлер, не разделялась. Гитлеру некоторые его военные советники даже внушали мысль о попытке широкомасштабного вторжения.

Здесь следует признать, что абвер не мог своевременно добыть информацию, способствовавшую руководству четко оценить операцию под Дьепом. Но военная контрразведка могла сорвать небольшую акцию, запланированную врагом в связи с Дьепом.

В ходе уже описанного дела «Нордпол» находившийся у абвера вражеский радист Эбенезер, которого лондонское руководство разведки считало одним из своих надежнейших людей в нидерландском подполье, в начале июля 1942 года получил следующее поручение: «Срочно узнать, сможет ли диверсионный отряд под командованием Такониса подорвать установку антенны радиопередатчика «Коотвийк».

Радиопередатчик в Коотвийке, представлявший собой технический инструмент, с помощью которого германское командование флотом вводило в действие подводные лодки в Атлантике, имел большое значение. Планируемая Лондоном диверсионная операция была явно нацелена на временный вывод из строя передатчика и нарушение планомерного управления германскими подводными лодками.

Из Центра в Лондоне в последующих радиограммах Эбенезер получил точные инструкции, как детально должен быть проведен диверсионный акт; в особенности как, благодаря отдельным подрывам пяти растяжек в определенных местах, можно уничтожить более чем стометровую мачту всего антенного устройства.

Подполковник Гискес, тогда начальник отделения IIIf абвера по Нидерландам, после получения этих радиограмм использовал своих нелегалов в качестве разведчиков, чтобы выяснить, возможен ли в течение дня и ночи и каким образом проход к антенному устройству и осуществима ли задуманная Лондоном диверсия для настоящих вражеских агентов. Немецкие нелегалы вели себя при этой рекогносцировке как, по человеческому разумению, ведут себя настоящие диверсанты. Результаты рекогносцировки подполковник Гискес использовал для передачи в Лондон через одну из находящихся в его распоряжении раций нескольких радиограмм, в которых описывалась соответствующая действительности ситуация с радиостанцией в Коотвийке. Содержание этих радиограмм было примерно следующим: «Гарнизон передатчика малочисленный. Охрана прилегающей местности недостаточна. Подрыв растяжек, по всей видимости, можно провести без особых трудностей».

Лондон в ответ пунктуально радировал, что хотя следует предпринять необходимую подготовку к акции, однако сам подрыв должен быть проведен строго по отдельной команде, а именно: днем после той ночи, в которую будет получен приказ.

В конце июля подполковник Гискес распорядился радировать в Лондон, что подобранные для акции люди готовы к действию. Однако лондонский Центр на это возразил, чтобы ни в коем случае не предпринималось ничего без специального сигнала к выступлению. Потом этот знак лондонским Центром был подан по радио во второй половине дня 9 августа.

Два дня спустя подполковник Гискес распорядился передать через радиста Эбенезера в лондонский Центр радиограмму следующего содержания: «Коотвийк не удался. Часть наших людей на подступах к растяжкам напоролась на противопехотные мины. Взрывы и перестрелка с подоспевшей охраной. Пятеро пропали». Разумеется, радиограмма, составленная Гискесом, чтобы перехитрить противника, не соответствовала действительности. С этим намерением днем спустя отправили следующую радиограмму: «Из пятерых пропавших двое вернулись. Акция стоила трех убитых. Враг усилил охрану Коотвийка и других передатчиков. Мы восстанавливаем все контакты. Пока никаких признаков, что враг напал на наш след». Лондон ответил: «Крайне опечалены вашей неудачей и потерями. Вид охраны неожиданный и непредвиденный. Восстанавливайте боеспособность. На некоторое время требуется повышенная бдительность. Тотчас сообщайте обо всем необычном».

Когда через десять дней после поступления из Лондона сигнала на акцию в Коотвийке последовала операция по высадке под Дьепом, для абвера стало ясно, зачем вражеская разведслужба пыталась на какое – то время вывести из строя этот радиопередатчик.

В связи с этим эпизодом из дела «Нордпол» стоит упомянуть еще кое – что: для охраны передатчика в Коотвийке не были установлены мины, когда лондонский Центр отдал своему предполагаемому нелегалу Таконису поручение приступить к подготовке диверсионной операции. Германское морское командование поспешило действительно прикрыть подходы к передатчику противопехотными минами, как только до их сведения довели это задание вражеской разведки.

Чтобы полностью дезинформировать противника, подполковник Гискес дал распоряжение отделению абвера Ic командующего войсками в Нидерландах опубликовать в газетах сфабрикованную информацию о инциденте в Коотвийке. В ней говорилось о преступных элементах, пытавшихся взорвать радиостанцию в Нидерландах. Нападение не удалось. Законопослушное население вновь настоятельно предостерегалось от содействия или поддержки подобных преступных деяний диверсантов. Гискес тем самым хотел добиться, чтобы его противники в Лондоне получили информацию такой публикацией через прессу нейтральных стран.