Следом шел тост за Мерецкова. Он, в отличие от двух предыдущих маршалов, был Героем Советского Союза, хотя звание маршала получил позже — только 26 октября 1944 года. К тому же у Мерецкова, как и у Говорова, еще не было ордена Победы — он как раз отправился на Дальний Восток его зарабатывать. В конце Великой Отечественной войны Кирилл Афанасьевич командовал второстепенным Карельским фронтом и в иерархии маршалов явно занимал одно из последних мест. Похоже, Сталин не вполне ему доверял, хотя и освободил после кратковременного ареста в июне 41-го. После Советско-японской войны Мерецков был назначен командовать Приморским военным округом, по количеству войск значительно уступавшим Забайкальско- Амурскому, которым стал руководить Малиновский. Правда, был в карьере Мерецкова неожиданный взлет, когда в июле 1947 года он возглавил важнейший во всех отношениях Московский военный округ. Сталин как будто восстановил к нему полное доверие. По всей видимости, Мерецкова ему порекомендовал на этот пост Тимошенко, чья дочь Екатерина как раз в 1946 году вышла замуж за сына Сталина Василия. Вероятно, Семен Константинович вспомнил старого соратника, с которым вместе прорывал линию Маннергейма. Потом Мерецков был начальником Генштаба в бытность Тимошенко наркомом обороны. Однако уже в июне 1949 года Мерецкова отправили командовать заштатным Беломорским военным округом, что для маршала было даже как-то не по чину. Возможно, Кирилл Афанасьевич чем-то провинился, или у Сталина, ставшего в последние годы жизни особенно мнительным, возобладали старые подозрения. Кроме того, Мерецков мог поссориться с сыном Сталина Василием, который с 1947 года руководил ВВС Московского военного округа, и тот пожаловался отцу, сообщив о недочетах в работе Мерецкова. А могло быть и наоборот: не исключено, что Сталина насторожила дружба сына с Мерецковым. За успехи в службе и успешное проведение воздушного парада 1 мая 1948 года Мерецков представил Василия Сталина к награждению орденом Ленина, но, очевидно, по требованию отца, награду снизили до ордена Красного Знамени, которым он и был награжден 22 июня 1948 года. Кстати, на суде Василий Сталин, обвиненный в злоупотреблении служебным положением и хищениях, признался: «Мерецков подарил мне двух медвежат».

После Мерецкова пили за маршалов — героев Гражданской войны, получивших маршальские звания еще до начала Великой Отечественной. Из них по окончании войны активную службу в армии продолжал один только Тимошенко. Ворошилов, будучи членом Президиума ЦК, занимался теперь только политической деятельностью. В 1945–1947 годах он был председателем Союзной контрольной комиссии в Венгрии, а с 1946 года — заместителем председателя Совета министров. Надо отметить, что в последние годы жизни Сталина Климент Ефремович впал в немилость. Буденный еще в 43-м году превратился во многом в декоративную фигуру, став главнокомандующим кавалерией, а в 1947 году — заместителем министра сельского хозяйства по коневодству. Неслучайно Ворошилов и Буденный оставались единственными из Маршалов Советского Союза в мае 1945 года, кто так и не был удостоен ордена Победы. Собственно, это было справедливо. Ведь ни одной успешной стратегической операции, как того требует статус ордена, Климент Ефремович и Семен Михайлович в Великую Отечественную так и не провели.

Тимошенко же, благодаря тому, что его дочь Екатерина стала женой сына вождя, остался в фаворе у Сталина, хотя больших должностей не занимал. После войны Семен Константинович командовал войсками Белорусского (Барановичского), Южно- Уральского и снова Белорусского военных округов. В военной иерархии данные округа были не самыми значимыми, но благодаря близости к Сталину влияние Тимошенко явно сказывалось, и в иерархии маршалов он входил в первую пятерку.

Последним из маршалов пили за Василевского. Но по своему значению в маршальской иерархии Сталина он по праву занимал одно из первых мест. Александр Михайлович на тот момент имел только одну Золотую Звезду Героя, но вторая была не за горами. Еще осенью 1944 года Сталин предрешил вопрос о его назначении главнокомандующим войсками на Дальнем Востоке в будущей войне с Японией. За победу в этой войне Василевский стал дважды Героем и сравнялся по этому показателю с Коневым и Рокоссовским. И хотя он уступал Жукову одну Золотую Звезду, в иерархии делил с ним первое — второе место. Только эти два маршала имели по два ордена Победы. А очень скоро Василевский занял безусловное первое место, в марте 1946 года вновь возглавив Генштаб, а в 1949–1953 годах являясь военным министром.

Итак, маршальскую иерахию в 1945 году можно выстроить следующим образом:

1-2. Жуков, Василевский.

3. Рокоссовский.

4. Конев.

5. Тимошенко.

6. Малиновский.

7. Толбухин.

8. Говоров.

9. Мерецков.

Малиновский, таким образом, занял серединное положение — не в первом ряду маршалов, но и не в последнем. Это позволяло при благоприятных обстоятельствах рассчитывать на дальнейший карьерный рост. И успех в войне с Японией этому немало способствовал.

В какой-то мере военные заслуги маршалов зависели от того, какими фронтами они командовали. На Восточном фронте наиболее успешно сражались те германские группы армий, которые примыкали к Балтийскому морю. Здесь немцы ни разу не попали в «котел» и ни разу не были уничтожены сколько- нибудь значительные по численности германские группировки. В пользу немцев работало два фактора. На северном фланге Советско-германского фронта действовали почти исключительно германские войска, а еще севернее часть сил Красной армии связывали финские войска, по боеспособности почти не уступавшие вермахту. Но что еще важнее, германский флот господствовал на Балтике и в случае необходимости эвакуировал прижатые к морю германские войска или вполне успешно снабжал их до самого конца войны. Советские же потери убитыми здесь были исключительно велики. Неудивительно, что маршалы, командовавшие советскими войсками на северном фланге, оказались в конце иерархической шкалы.

Германские группы армий, действовавшие в центре Восточного фронта, имели то преимущество, что состояли почти исключительно из германских соединений. Но был и минус — их могли взять в тиски с обоих флангов в случае неудач других групп армий на севере и на юге. Самая катастрофическая ситуация сложилась для группы армий «Центр» в Белоруссии летом 1944 года, когда она оказалась глубоко обойденной с юга.

Южные германские группы армий, действовавшие на крайнем юге, как правило, упирались своим правым флангом в Азовское или Черное море. Это несколько облегчало их задачу, поскольку, несмотря на формальное господство на Черном море, позволяло проводить морскую эвакуацию группировок, попавших в критическое положение (советский флот держался пассивно). Но негативным фактором для немцев было наличие на южном крыле Советско-германского фронта большого числа румынских, венгерских и итальянских соединений, значительно уступавших по боеспособности вермахту. Катастрофа под Сталинградом наступила, когда 6-я армия далеко углубилась в Евразийский континент, оставив открытыми фланги, защищаемые лишь союзными войсками. Катастрофа же в Румынии в августе 1944 года случилась, в том числе, из-за невозможности эвакуировать войска морем. Во-первых, эвакуацию нельзя было произвести без румынского флота, а Румыния перешла на сторону антигитлеровской коалиции. Главное же, эвакуироваться было некуда, поскольку в бассейне Черного моря не осталось оккупированных Германией или союзных ей стран.