– Зачем?

– Так на боевом курсе ни градуса влево или вправо, точно держи. А по тебе из всех стволов с кораблей палят. Думаешь, нервы железные? Руки аж зудят – так отвернуть хочется. Зато если уж попал, судну каюк, после попадания редко кому удастся на плаву остаться.

– А второй способ?

– Топ-мачтовое бомбометание. Для него подвешивают бомбы по пятьсот кило. Выходишь на курс, скорость не больше трехсот, высота двадцать пять – тридцать метров. И за двести метров сбрасываешь бомбу.

– Так ведь до корабля далеко!

– Ты в детстве камешки в воду бросал? Ну, так, чтобы блинчики по воде – камень отскакивает раз, другой, третий…

– Думаю, в детстве все мальчишки этим занимались – ну хоть раз в жизни.

– Вот! И чем больше скорость, тем дальше камень летит и тем больше касаний. Когда бомбу бросаешь, она от воды отскакивает, а скорость ее большая. Раз коснулась, два, три – и прямиком в борт судна. И как ахнет! Но и тут зевать нельзя. Сбросил – и отваливай быстрей. Во-первых, враг по тебе лупит из всех стволов, во-вторых, можешь сам получить осколки – от своей же бомбы. Ты когда-нибудь ФАБ-500 кидал?

– Не приходилось.

– У! Сила! Причем скажу – из трех сброшенных бомб две обязательно в цель угодят. Дистанция до цели мала, ни одно судно увернуться не успевает. А вот от торпед бывает, если капитан опытный и хитрый.

– А почему все на топ-мачтовое бомбометание не перейдут, если оно такое эффективное?

– Сам с трех раз догадаешься?

– Опасно?

– Угадал. Ты же не шаланды или баржи атакуешь. Ты противника потопить хочешь, он тебя – сбить. У немцев зениток хватает, да и подготовка у них неплохая. Каждый вылет – потери. Хорошо, если экипаж спасти успевают.

– Это как же?

– Если в тебя угодили, тяни в нашу сторону. А там наши катера. Если комэск увидел, что не дотянешь, он по рации на берег сообщает. Главное – ближе к нашему берегу упасть, чтобы помощь подошла быстрее. Иначе замерзнешь в воде к чертовой матери. Пятнадцать-двадцать минут – и ты уже холодный труп.

Иван поежился:

– Страсти, блин!

– При чем тут блин? – не понял его пилот.

– Да это я так, присказка у меня такая. Спасибо. Про такую тактику читал, однако сам не видел со стороны никогда и не применял.

– Главное – на курсе не дрейфь, штурмана слушай. Хороший штурман – половина успеха.

– Вроде штурман нормальный. У меня весь экипаж с боевым опытом. Одно плохо – никто раньше над морем не летал, опыта борьбы с морскими судами ни у кого нет.

– Такая же цель, как и другие. Только более подвижная, и прикрытие зенитное имеет. Да ты на каких машинах раньше летал?

– На СБ, Ил-2.

– И как тебе после них «Бостон»?

– Мне нравится. Кабина просторная, теплая, обзорность хорошая. А вооружение слабое, пулеметы стояли винтовочного калибра. В Москве пулеметы заменили на наши, крупнокалиберные УБТ. Но все равно не то, пушек не хватает. А что кораблю пулемет?

– Верно. И у нас «Хемпдены» не без греха – тихоходные очень. Я раньше на И-153 летал. Машина верткая, да вооружение слабое.

Незаметно для себя они перешли на боевые действия Северного флота.

– Немцы совершенно обнаглели. Подводные лодки так и шастают в наших водах, совсем близко к портам подходят.

Пилот достал папиросу, закурил, затянулся, сплюнул и продолжил:

– Каждый конвой с потерями в судах приходит. А представь, сколько на каждом корабле грузов – танки, самолеты, продовольствие… И все на дно. Сердце кровью обливается.

– Мы еще дадим им по зубам, юшкой умоются.

На прощание Иван предложил пилоту захаживать к ним в звено.

В казарму он вернулся в хорошем настроении. Пилот «Хемпдена» подсказал ему нужные моменты, потребные в бою. Конечно, воинскую дисциплину надо соблюдать, на то она и армия. Но чтобы топить корабли врага, будь он хоть немцем, хоть финном – да хоть румыном, – действовать в каждом полете нужно максимально эффективно. На Черном море румынские суда плавали, как у себя по Дунаю. И Крым Гитлер подарил румынскому фюреру Антонеску за союзнические заслуги – нефть и бензин шли в немецкую армию из румынского Плоешти.

На следующий день объявили вылет на немецкие укрепления под Янискоски. В прикрытие звену дали тройку Як-1.

Пилоты «Бостонов» приободрились. Если над морем немецкие истребители не рисковали удаляться от земли, то над оккупированными землями они действовали нахраписто, тем более их аэродром Луостари был недалеко, в нескольких минутах полета. На подвески «Бостонов» взяли ФАБ-100, по наземным целям в самый раз.

Все три пилота А-20 проявили себя лучшим образом, поскольку действовали над сушей и опыт в этом имели. Отбомбились с малых высот, сделав два захода, и, опустошив бомбовые отсеки, повернули домой.

И тут нагрянули две пары «мессеров». Они попытались прорваться к «Бостонам», но наши «Яки» связали их боем. Немцы превосходили их в численности, к тому же наши действовали тройкой, а пара, как у немцев, маневренней в бою. Но наши пилоты не оплошали.

Вот из клубка дерущихся истребителей вывалился дымящийся BF-109 и со снижением пошел на запад. Потом сбили второго. Пилот его так и не выпрыгнул, а самолет в отвесном пике врезался в каменистую сопку и взорвался огненным шаром.

Все штурмовики и истребители вернулись на Ваенгу. А потом три дня сидели, поскольку погода была нелетная: низкая облачность, дождь и сильный ветер.

Механики возились с самолетами, личный состав слушал сводки Совинформбюро, замполиты затеяли проводить партийные и комсомольские собрания.

Иван, как и другие, на собрания ходил – ведь по документам он был комсомольцем. Только на собраниях скукота, одна говорильня, промывание мозгов – лучше бы провели обмен опытом. У опытных летчиков есть свои наработки, нестандартные приемы ведения боя. Однако со своими предложениями Иван не лез – ни к замполиту, ни к Фамусевичу. Не зря в армии есть пословица: «Кто проявил инициативу, тот и будет ее исполнять». Для Ивана проще было самому разговаривать с опытными пилотами других эскадрилий.

Когда погода прояснилась, последовал приказ бомбить Супру, город на финской территории. Наша авиа-разведка донесла, что немцы перебрасывают туда из портов Ботнического залива пехоту.

После непогоды грунтовую, хоть и укатанную до каменистой плотности взлетно-посадочную полосу развезло. Не то чтобы она превратилась в кашу, но взлет затрудняла. Грязь липла к колесам шасси, из-под носового колеса летела на двигатели. В таких условиях брать полную бомбовую нагрузку рискованно, пробег самолета значительно возрастал. Не удержись самолет на полосе – недалеко до аварии. А если учитывать, что в отсеке бомбы, так вообще ситуация чревата взрывом.