– Конечно, – произнесла Ангелина, и маг удалился. Удивительный старик. То дурачится как дитя, то запугивает своих «обалдуев», то общается на уровне лорда первой крови. Наверное, в его возрасте и при его могуществе можно позволить себе быть тем, кем хочешь.

«А вот кем хочешь быть ты, Марина?»

Кровать стояла на том же месте, занавески и обои были того же цвета. Даже фотографии с моими кубками и маленькой мной сохранили и развесили по стенам, как и было. Были там и наши общие фотографии с мамой, но я не стала подходить ближе и смотреть. Почти все выглядело как раньше, но это уже был не мой дом.

Выпуская сигаретный дым в открытое окно, я со всей отчетливостью поняла, что хочу вернуться в свою больницу, отучиться и работать дальше и никогда-никогда не возвращаться во дворец. Но сейчас я просто не могла оставить Ангелинку одну.

Тело чесалось, видимо, на нервной почве и требовало помыва.

Душевая в тех же цветах, зеркало на том же месте, красные и белые полотенца с вензелями нашего дома. Я тупо стояла под струями воды, и спать уже не хотелось, видимо, перегуляла пик сонливости. Затылок ломило, а в голову настойчиво лезли картинки нашего бегства и страха. Эти стены просто довлели надо мной, и из неврастенички я хорошими темпами превращалась в параноика.

В результате я, как маленькая, под ничего не выражающими взглядами охраны пробралась к сестре в комнату и попросилась поспать с ней. Мне показалось, что Ангелина обрадовалась. Наверное, не мне одной здесь было плохо и тяжко. Только вот ей не сбежать обратно, как мне. И все равно придется нести эту ношу одной.

Обнявшись как в детстве, мы наконец-то заснули.

Церемония принесения вассальной клятвы была назначена на полдень, в Большом Церемониальном зале, и дворец с самого утра оживал, заполняемый суетящимися слугами и прибывающими аристократами.

После легкого завтрака на нас напали модистки и стилисты, которым предстояла непростая задача выбрать и подогнать подобающие случаю платья за несколько часов, а также сделать из неухоженных принцесс нечто блистающее и впечатляющее. От этих людей исходил азарт, от меня – раздражение. Пачка сигарет, лежащая на тумбочке у кровати, мозолила глаза, мозг требовал кофе и шоколадку, а примерки все продолжались. Беда была в том, что на официальные церемониалы требовалось одеваться в цвета нашего дома, но при этом не выглядеть как национальный флаг. И если Ангелинке как наследнице был допустим еще и желтый с золотым, то я должна была выбирать между красным и белым. Хорошо хоть цвет аксессуаров был не регламентирован.

Это был день Ангелины, поэтому я решила не выделяться и выбрала белый. Мне он, как блондинке со светлой кожей и ярко-голубыми глазами, категорически не шел, и запаренные модистки искали тот самый оттенок, который позволил бы мне не выглядеть привидением в саване или трепетной невестой перед обмороком.

Остановились на блеклом светло-жемчужном платье из мягкой драпированной ткани, закрывающем колени и руки на три четверти. Максимально допустимый v-образный вырез, аккуратный запах на груди. Единственная дань королевским цветам – светло-коралловый широкий пояс с золотыми бляхами по бокам.

Что ж, за местного доктора в белом халате меня никто не примет, но и выделяться не буду.

Модистки убежали подгонять платье, подбирать обувь и украшения к нему, а я, сердито мотнув головой на приближающуюся стилистку, метнулась к тумбочке, открыла окно и наконец-то закурила. Набрала со змеева телефона номер Валентины – вдруг отец рядом и ответит?

– Алло?

– Отец, это Марина. Видел новости?

– Видел. И Ангелина вчера звонила, рассказала все вкратце. Просила приехать на церемонию. Но я не поеду, Марин, Валентина в больнице надолго, за детьми некому смотреть. Справитесь без меня?

– Конечно, – улыбнулась я в трубку. Отец наконец-то мог от души о ком-то позаботиться, а то когда мы все повзрослели и разлетелись, одной Каролинки ему явно не хватало. Иногда я поражалась, сколько же в нем терпения и любви к нам всем, хотя родными ему были только младшенькие.

Как-то я спросила, почему он к нам так относится, а отец пожал плечами и ответил: «Вы ее дети, а значит, и мои».

Великая любовь. Наблюдая такую, просто невозможно не сравнивать и не желать, чтобы тебя любили так же бесконечно сильно.

– Как соседи, не достают?

– После вчерашнего эфира с Ангелиной все как с ума сошли. Приходят делегациями, любопытствуют, просят помощи. Гвардейский отряд им хорошо помог, теперь вот считают, что я всесилен. Оставленная охрана для них не помеха, чуть ли не через заборы перелезают, поэтому я попросил не мешать, успокоятся когда-нибудь.

– Потерпишь? После коронации посмотрим, что сделать для них можно.

– Конечно, потерплю. Марин, забыл сказать, с утра приезжал твой главврач, искал тебя. Очень переживал. Я ему ничего не сказал. Что делать будешь?

Я задумалась. Олег Николаевич мне плохого ничего не делал, даже предлагал обучение.

– Я позвоню ему позже, папа. Спасибо. Надеюсь, скоро увидимся.

– Пусть защитят вас боги, дочка, – глухо произнес он и отключился.

Я положила трубку, взяла дотлевающую сигарету, затянулась, когда телефон зазвонил снова. Я немного нервно взяла трубку, но номер был Васькин, и я нажала на «Ответить».

– Привет, сестренка!

– Привет. Вы где сейчас, Марин?

– Во дворце, – откликнулась я, – нам подготовили комнаты.

– Я так и думала. Мы приезжаем, Марин.

Я сначала и не поняла, куда они приезжают. А когда сообразила – испугалась. Ладно мы, но у Василинки трое малышей, и подставлять их под возможный удар безответственно.

– Васюш, здесь нас охраняют так, будто вокруг кружат полчища врагов. На улицу не выходим, сидим в своих покоях. Я даже курю в окно, – и я, затянувшись, медленно выпустила дым в распахнутую створку. – Да и Ангелина настояла, чтобы нас не привлекали к государственным делам. Думаю, вам не надо светиться.

Я оглянулась: стилистка расставляла на столике перед зеркалом бесконечное количество баночек с тенями, помадами и тонами и делала вид, что ничего не слышит.

– Я уже все решила, Мариш, – сестра не растеряла нашего фамильного упрямства. – И Мариан меня сопровождает, он только что от командира, взял отпуск. Едем к телепорталу Лесовины. Мы побудем до коронации, а потом уедем обратно. Мальчишек оставили на Симона, а доча со мной.

– Сестренка, я как-то могу тебя отговорить?

– Нет. Ты бы тоже приехала.

– Приехала, – признала я, нервно жуя фильтр сигареты.

– Скажи Ани, что мы скоро будем. И прикажи нас встретить, через полчаса выйдем на телепорт-вокзале Иоаннесбурга.

– Хорошо, Васюш.

Отключившись, я выглянула в коридор и попросила охранников организовать доставку баронессы Василины Байдек с мужем и дочерью во дворец, в покои второй принцессы. Заглянула к Ангелине. Та сидела перед зеркалом, и строгая стилистка укладывала ей волосы. Пожилая ухоженная суховатая личная ассистентка зачитывала наследнице план дня.