Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Видимо, ему удалось отчасти наставить Хайнлайна на путь истинный, потому что где-то через неделю писатель покладисто, хотя и без какого-либо энтузиазма согласился на мировую:
24 марта 1949 года
Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингейму
Я согласен на любые исправления. Давайте двигаться вперед с контрактом. Пожалуйста, попросите, чтобы она прислала мне оригинал рукописи. Пожалуйста, попросите, чтобы она сделала свои инструкции по исправлениям как можно более подробными и настолько определенными, насколько это возможно. Она должна принять во внимание, что эти исправления делаются, чтобы удовлетворить ее вкусам и ее специальным знаниям требований рынка, поэтому мои вкусы и мое ограниченное знание не могут служить мне путеводителем в отработке исправлений, иначе я сразу бы представил рукопись, которая ее удовлетворила.
С изумлением отмечаю, что она больше не говорит о книге в таких выражениях, как «качество сказочки», «не наш вид научной фантастики», «неконтролируемое воображение», «странные формы марсиан» и т. д. Единственный вопрос, который ее по-прежнему беспокоит, – о Виллисе и (простите мой румянец!) такой вещи, как с-кс. O’кей, выходит, с-кс был, вероятно, ошибкой со стороны Всемогущего, который первым изобрел с-кс.
Я полностью капитулирую. Я буду выхолащивать проклятую вещь любыми способами, как она пожелает. Но я надеюсь, что Вы продолжите теребить ее, чтобы она все же не уходила от конкретики и отслеживала изменения сюжета, когда она требует удалить какой-нибудь специфический фактор. Не то чтобы мне было трудно, Лертон, но некоторые из вещей, против которых она возражает, играют существенную роль в сюжете… если она уберет их, история перестанет существовать. Убрать детали, касающиеся Виллиса, против которых она возражает, – намного более простая задача. Это все закулисные штучки, и они не влияют на сюжетную линию до последней главы.[59]
Если она вынудит меня к этому, то я удалю то, против чего она возражает, а затем позволю ей взглянуть на оставшийся труп, тогда, возможно, она пересмотрит свое мнение, что это «…не затрагивает главное тело истории…» (прямая цитата).
Я принимаю Ваши замечания об уважении, которого заслуживает марка «Scribner» и которое должно распространяться и на нее в том числе, и тот факт, что она жестко ограничена требованиями рынка, зажатого в тисках цензуры. Я по-прежнему не считаю ее хорошим редактором, она не умеет читать синопсис или рукопись, включив воображение.
Я ожидаю, что это будет моим последним предприятием в этой области, овчинка не стоит выделки.
Сказать, что Хайнлайн был разочарован списком исправлений, – значит ничего не сказать. Редактор угодила пальцем в самое чувствительное место писателя – в его принципы. И в данном случае это была вовсе не свобода межвидовых сексуальных контактов (которых на самом-то деле вовсе не было), это было нечто более земное и более принципиальное.
Вторая проблема, на которую обратила внимание бета-тестер Скоггинс, касалась оружия в руках подростков. И в этом пункте претензии тестировщика тоже полностью совпали с мнением редактора. Как раз в это время общественное мнение бурлило по поводу содержания комиксов. Маленькие картинки, полные мордобоя и кровавых сцен, как считали эксперты, плохо влияли на показатели подростковой преступности. «Американский психотерапевтический журнал» даже считал, что комиксы вызывают «ненормальную сексуальную агрессию». Комиксы начали жечь на кострах, а их издатели поспешно объединились в ассоциацию и провозгласили «Кодекс издателя», в котором пообещали всемерно поддержать высокие нравственные идеалы. После столь впечатляющей победы общественность, едва облизав клыки, рыскала по улицам городов в поисках новых объектов морально-нравственной перековки. Издатели, попрятавшись по офисам, с тревогой прислушивались к отдаленным взрыкиваниям, гадая, чья теперь очередь на перевоспитание.
Естественно, в такой обстановке «волыны» у «пацанов» велено было попросту отобрать. Заказчик считал, что по этому вопросу никаких компромиссов быть не должно, – в данном случае он мало чем отличался от мистера М. Хоу, директора Марсианской академии имени Лоуэлла. Однако такая радикальная переделка полностью разрушала сюжет: какая же революция, скажите на милость, без оружия? Поэтому было принято компромиссное решение: радикальные сокращения в «сексуальной» части и небольшое смягчение акцентов в том, что касалось «пушек». Марсианским колонистам пришлось позабыть привычку ходить по дому в одних трусах, но за это их детям вернули обратно стволы.
Хайнлайн, впрочем, и эти незначительные правки принял с нескрываемым отвращением:
Похоже, у нас тут пошла новая тенденция: сделать мир безопасным для дебилов, и «Красная планета» попала под раздачу. Вещи, которые никого не волновали в моих последних двух книгах, теперь вдруг стали слишком опасными для детей. Это несколько раздражает.
Согласование правок длилось долго. Процесс завершился в конце марта, и Хайнлайн скрепя сердце приступил к работе.
18 апреля 1949 года
Роберт Э. Хайнлайн – Лертону Блассингейму
Переработанная версия «Красной планеты» будет в Ваших руках к концу месяца, и Вы можете сказать об этом мисс Далглиш. Я выполняю все ее инструкции и предложения.
Получив на руки подробную инструкцию по исправлению текста, Хайнлайн, естественно, не мог ее не прокомментировать:
19 апреля 1949 года
Роберт Э. Хайнлайн – Алисе Далглиш
Рукопись «Красной планеты» возвращается через м-ра Блассингейма. Вы найдете, что я тщательно следовал всем Вашим указаниям из Вашего письма, из Ваших записок и из Ваших примечаний на рукописи, независимо от того, согласен я с ними или нет. Я сделал искреннюю попытку внести изменения гладко и приемлемо, чтобы история оставалась цельной. Я не удовлетворен результатом, но Вы вольны сделать любые дополнительные правки, какие пожелаете, везде, где Вы видите возможность достижения Ваших целей более гладко, чем я был в состоянии сделать.
Большинство правок было сделано путем вырезания того, против чего Вы возражали, или незначительными включениями и изменениями в диалогах. Однако по вопросу оружия я написал пояснение, в котором вопрос лицензирования оружия рассмотрен достаточно подробно и убедительно, чтобы удовлетворить Вас, я полагаю.
Цель этого письма – обсуждение, но ни в коем смысле не попытка заставить Вас передумать и изменить какое-либо Ваше решение относительно книги. Я просто хочу высказать мою точку зрения по одному вопросу и исправить некоторые моменты.
