только то, что это было, и я никогда не отпускал это. Мысль о том, что монстр, который мог так страстно ненавидеть, мог так глубоко любить, потрясла само мое существование. Все, что я знал, я поставил под сомнение, и все, чем я был, я больше не был. Это была она, всегда. Каждый раз.

В книге Кантини и книге Дэнверс были ответы о том, как снять проклятие, и если я не смогу добраться до них раньше других язычников, они убьют ее, и как только она будет у них, я не смогу их остановить.

Стальная пластина ската свисала с последнего винта, и я отвел ее в сторону, махнув Фэллон поближе.

— Ты должна прыгнуть, — настаивал я. Ее тонкие пальцы сплелись перед ней. Ее взгляд метнулся от меня к темной дыре.

— Давай, Фэллон. Ты можешь это сделать.

Дверная ручка дернулась, и Фэллон вскочила со своего места и попятилась от двери.

— Фэллон, сейчас же!

Я шептал-кричал в панике, сопротивляясь желанию поднять ее и бросить туда самому. Бах! бах! бах! И ее глаза расширились вместе с моими.

— Залезай в дыру.

Мне хотелось выкрикнуть эти слова, но я смог говорить ровным шепотом.

Фэллон задрала платье и схватила меня за плечо, когда просунула одну ногу внутрь. Затем она остановилась и посмотрела на меня со страхом в глазах.

— Я прямо за тобой, — пообещал я, кивнув головой. Она кивнула, проползла оставшуюся часть пути, прежде чем скользнуть и исчезнуть в дыре. Еще несколько ударов в дверь, и моя голова повернулась от того места, где исчезла Фэллон, к дверной ручке. Пройдет совсем немного времени, прежде чем они найдут дорогу внутрь. Я сунул отвертку обратно в карман, пригнулся, просунул ногу в отверстие, затем повернулся, чтобы просунуть другую.

Затем я скатился.

Спуск был почти прямым падением в подвал, и в мгновение ока я упал в кучу грязного белья рядом с Фэллон. Ее молчание убивало меня, но я не мог думать об этом прямо сейчас. Не тогда, когда у нас заканчивалось время. Я выбрался из тележки с бельем, помог ей подняться на ноги и вернуться на твердую землю.

Здесь, внизу, стены были сделаны из камня и пропускали очень мало света. Температура упала по меньшей мере на десять градусов. Деревянные балки пересекали низкие потолки. Я посмотрел вниз направо, потом налево. Я ущипнул себя за висок указательным и большим пальцами. Меня развернуло кругом. Позади нас жужжала стиральная машина и сушилка промышленного размера, играя с моими нервами.

— В какую сторону? — спросила Фэллон, скрестив руки на груди и потирая ладонями предплечья, чтобы согреться. Ее белое платье и белые волосы были растрепаны, а в глазах был миллион вопросов, ни на один из которых я не мог ответить.

— Я думаю.

Я расхаживал, уперев руки в бока. Надо мной скат имел небольшой наклон. Я закрыл глаза и представил себе выцветшие архитектурные линии на чертежах.

— Сюда.

Подземные туннели в форме пентаграммы под Воющей Лощиной отгоняли злых духов и не давали заблудиться тем, кому здесь не место. Развернуться было легко, а мы еще даже не были внутри. У каждого ковена была своя подземная пещера, меньшая комната, доступная только с определенных точек входа. Единственный путь в покои Священного Моря лежал через особняк Прюиттов. Вход только один. Это был мой единственный шанс.

Фэллон легкой трусцой следовала в нескольких шагах позади, щелкая каблуками по кафелю и раздражая мои нервы.

— Как сильно ты любишь эти туфли? — спросил я ее, устремив свое внимание вперед. Фэллон выдохнула воздух через нос. Это было громко, затем щелканье прекратилось. Я обернулся, чтобы убедиться, что она все еще позади меня, и увидел, как она идет в своем красивом платье, держа каблуки в руках. Ее маска исчезла, и она выдавила фальшивую улыбку.

— Прости, но тебе не следовало идти на эту вечеринку.

Она молчала. С каждым шагом загорался мягкий огонек датчика движения, а затем исчезал позади нас. Тишина была такой густой, как будто наши головы были погружены в воду. Я не мог вынести давления предательства язычников, а также напряженности между нами. Это была моя вина, потому что я не мог оставить ее наверху. Это была ее вина, потому что ей не следовало выходить из дома. Почему я просто не сказал ей не выходить из дома?

Я оглянулся на нее еще раз.

х— Фэллон, ты можешь поговорить со мной.

— Я знаю, — сказала она мне. — Прямо сейчас я злюсь. Я не хочу говорить ничего обидного.

— Мне все равно, обидное или нет, я хочу знать, о чем ты думаешь.

Фэллон рассмеялась.

— Нет, ты не хочешь.

— Да, я хочу.

— Ты хочешь знать, о чем я думаю? — она вздохнула: — Правду?

И она не дала мне возможности заговорить, прежде чем продолжила:

— Ты убил гребаную Кэрри! — крикнула она мне в спину. Я оглянулся на нее, прищурился, и она понизила голос.

— Она хотела, чтобы я была здесь, и теперь я понятия не имею, почему. И в то же время я так рада, что ты наконец-то можешь увидеть то, что я всегда видела. Ты никогда не делал все это с теми людьми. Тебя всегда кто-то контролировал, но вместо того, чтобы позволить мне быть рядом с тобой — потому что, Джулиан, давай посмотрим правде в глаза, ты был в полном беспорядке — ты просто вытащил меня из леса и оттолкнул. С тех пор, как я попала сюда, никто не говорит мне ни хрена. Все такие загадочные. Ты все скрываешь от меня, и все же я здесь, иду за тобой, доверяю тебе, и меня бесит, как сильно я тебе доверяю. Как будто я какая-то слабая и глупая девчонка или что-то в этом роде. А ты такой невнятный, что-то типа: «Фэллон, у нас нет времени, я должен уйти. Фэллон, я не могу быть без тебя. Мы правы вместе. Фэллон, тебе нужно идти, это опасно. Фэллон, я не могу жить без тебя», — передразнила она.

Я улыбался, качая головой.

— Я не говорю так.

— Да, — засмеялась она, — именно так ты и говоришь.

— Я говорю как мудак.

Мы дошли до конца коридора. Фэллон осталась на несколько шагов позади, когда я положил ладони на камень, где должна была быть потайная дверь, и прижал ухо к холодной стене. Я закрыл глаза, прислушиваясь к пустоте.

— Вот и все. — прошептал я, расправляя плечи. Я закатал рукава на руках, встряхнул руками и вернул ладони к каменной стене.