А, когда он осёкся, потому что ему было тяжело рассказывать о своём поражении, она поддержала его и попросила не корить себя. Но тот не унимался: «Да как же мне перестать укорять себя? Того, кто мог повергать врагов, кто мог вести за собой воинство, кто мог подавать пример. А теперь мне самому нужен проводник и пример. Золина, хрупкая и беззащитная девушка, но стала правой рукой Дракалеса. Когда он закончит путь познания себя, то обязательно возьмёт её к себе в воинство Атрака. Вихрь, мародёр, стремящийся к искуплению, сумел найти в себе силы, чтобы перестать творить злодеяния, и Дракалес превратил его не просто в вихрь, но в целый ураган. Ты бы видела, как он отважно врывается во вражьи рати, а потом раскидывает их, как будто бы они — тряпичные куклы. И все воители, которые участвовали в завоевании Запада, также прошли обучение у бога войны и сделались непобедимыми. Я на их фоне просто меркну» Когда он замолчал, повисло небольшое молчание, которое разорвала его собеседница: «И что же ты хочешь?» — «Я хочу оставить служение вирану и вернуться домой. Надеюсь, отец примет меня как подмастерье. И я буду помогать ему ковать изделия» — «Нет, Асаид, ты меня не понял, — он взглянул в её голубые глаза, — Чего хочешь ты?» Немного полюбовавшись её красотой, он взял себя в руки, опустил взгляд и отогнал мысль, что его мечта когда-нибудь захочет быть с ним, а после ответил: «Если честно, я хочу быть таким же могущественным, как Золина, и таким же стремительным, как Вихрь» Лёгкая девичья рука взяла правую латную перчатку, подержала её, а после уложила обратно на стол, говоря: «Тяжёлая. Как ты вообще носишь на себе все эти латы?» — «Привык уже» — «Вот видишь. Ты носишь латы. Не каждому это дано. Так что не печалься, Асаид, сын кузнеца Молы, ученик Дракалеса. Ещё не всё потеряно. И смотри, как бы не получилось так, что, очнувшись ото сна, ты вдруг не обнаружил, что стал могущественнее и стремительнее»

В следующий миг Асаид пробуждается всё в том же месте: таверна, стол, недопитый бокал, его перчатки, шлем и щит. Но только место напротив него пустовало. А рядом стоял хозяин заведения. Мужчина крупного телосложения с весёлой улыбкой смотрел на Асаида сверху вниз. «Господин Асаид, — пробасил тот, — Вам бы в казармы вернуться. А то все посетители уже ушли. Да вот вы один остались» Юноша бросил взгляд в окно и увидел, что там уже опустилась ночь. А потому стал извиняться и второпях засобирался. Но хозяин добродушно говорил, что ничего страшного, тот никаких неудобств не создал, просто воители гвардии вирана должны спать в мягких кроватях, а не за столом, чтоб потом всё тело онемело. И, распрощавшись с мужчиной, Асаид всё-таки покинул таверну, с грустью вспоминая ту незнакомку. А ведь он даже не узнал, как её зовут.

После этого происшествия в таверне юный щитник стал замечать различные странности. Ему было легче передвигаться в доспехах, а меч и щит в его руках как будто бы лежали более надёжно. Хоть он и склонялся к тому, чтобы оставить воинскую жизнь, но теперь он решил повременить с этим. Выйдя на главную площадь, туда, где по обычаю тренировались его сополченцы, он взял деревянный меч и стал размахивать им. Нанося обычные удары по воздуху, он ощущал, как легко ему давались эти удары. Но, более того, он стал осознавать, что может лучше. Гораздо лучше. Продолжая разрубать воздух, он прибегал к различным уловкам и манёврам, дополняя свои удары так, что они теперь казались ему завершёнными, такими, какими и должны быть. Он радовался неимоверно этому и даже не задумывался, почему всё так произошло. Он просто наслаждался тем величием, которое к нему вернулось. Потом он уложил тренировочный меч на место, откуда он его и взял, потому что его разум понял, что он может таким же образом сражаться и со своим щитом. Оставив только лишь эту защитную пластину, он глянул на самый дальний манекен, который воители использовали для испытания своих ударов, а после рванул к нему со всей силы. Миг — и преграда встречается с противником, который отлетает к стене дворца. Асаид не мог перестать дивиться этому. Он стал стремителен, как Вихрь, и могущественен, как Золина. Стоило ему только так подумать, как на ум сразу же пришло то, что произошло в таверне совершенно недавно, когда он встретил девушку своей мечты. Она спросила, чего он желает, а он ответил ей, что хочет быть могущественным, как Золина, и стремительным, как Вихрь. И вот, теперь с ним это и произошло. В следующий миг Асаида обдал холодный пот. «Это же была она! — догадался воитель, — Исполнительница желаний! Эджаг, которого мы с Вихрем пытались выследить! Ну конечно! Чтобы такое совершенство появилось буквально из ниоткуда и заинтересовалась никем иным, а именно мной? Такое только в сказках и бывает. Ну вот теперь она сменила облик, и пытаться искать её бессмысленно» Чуть призадумавшись, он продолжил собственные размышления: «Но в последнее время сообщений о том, что у кого-то исполнилось желание, больше не слышно. Значит, она прекратила наводить смуту. Однако ж моё желание она всё-таки исполнила. Но почему? Может, она посчитала меня достойным? Или же увидела мою глубокую печаль? Или я, в самом деле, приглянулся ей? — чуть посмаковав этот момент, он пришёл в себя, — Да нет же. Наверное, просто я не был лиходеем и нуждался в том, чтобы моё желание исполнилось. Вот и всё. Что ж, кем бы ты ни была, исполнительница желаний. Но спасибо тебе за второй шанс. Теперь-то я уж точно не упущу его»

Прошли полгода. Адин вернулся из западной части Андора. Дракалес, Золина и Вихрь закончили очистку и давали отчёт о проделанной работе. А последствия этой очистки были очевидны — улицы Каанхора и других городов вновь сделались светлыми, а жители — приветливыми. Виран в свою очередь рассказал о том, какие преобразования произошли в наследии Сиала. Теперь западом правили четыре наместника, которые будут каждые два месяца отчитываться о состоянии доверенной им территории. Как говорил Адин, работы было ещё очень много, однако гордился тем, что уже было достигнуто. Впереди для всего Андора виделось светлое и мирное будущее. И, конечно же, он за всё благодарил Дракалеса и троих его учеников. Асаид, как мог, удерживал радость от того, что к нему вернулись его силы, и он теперь будет таким же ценным