– До завтрашнего утра, Куинлан.

Слегка укусив ее за нижнюю губу, Хант ушел в комнату, где, закрыв дверь, облизал пальцы.

Итан с удивлением смотрел на звонящий мобильник.

Предводитель.

Номер предводителя был записан в телефоне каждого вальбарского волка, но Итан никогда не звонил старику и не получал звонков от него. Это не предвещало ничего хорошего.

Итан остановился в переулке. Неоновые рекламы отбрасывали разноцветные круги на влажную брусчатку под его ногами. Набрав побольше воздуха, он произнес:

– Слушаю.

– Здравствуй, Итан Холстром.

– Здравствуйте, предводитель.

Хотя предводитель его не видел, Итан по привычке наклонил голову.

Негромкий и несколько скрипучий голос показывал, насколько стар этот волк.

– Мне сегодня рассказали, что ты больше не живешь в Логове.

– Да. По приказу Сабины.

– Почему?

Итан сглотнул. Он не решался сказать правду. Сабина в любом случае будет все отрицать. Как-никак она – дочь предводителя.

– Назови мне причину.

В голосе предводителя послышались отзвуки былого – память о том предводителе, каким он был в молодые годы. Он сделал семейство Фендир силой, с которой считались на всей Вальбаре.

– Спросите у своей дочери.

– Парень, я тебя спрашиваю.

Итан сглотнул.

– Это было наказанием за то, что весной, во время нападения на город, я ослушался ее приказа и помог людям на Лугах Асфоделя. И еще за то, что дал интервью для журнала и похвалил действия Брайс Куинлан в день атаки.

– Понятно. – Чувствовалось, большего предводителю не требовалось. – Что ты теперь собираешься делать?

Итан расправил плечи:

– Я сейчас… живу у принца Рунна Данаана и его друзей. Помогаю фэйскому подразделению Вспомогательных сил.

«Помогаю мятежникам», – мысленно добавил он.

– И тебя это устраивает?

– А у меня есть выбор?

Возникла напряженная пауза. Слишком даже напряженная.

– Я бы сделал тебя командиром твоей стаи. В тебе есть необходимые качества. Я это чуял. Ты слишком подавлял это в себе, позволяя командовать другим.

Итану показалось, что у него под ногами закачалась земля.

– Я… А как быть с Сабиной?

Голова у него шла кругом.

– Если это главное препятствие… с дочерью я разберусь.

Итан даже отдаленно не представлял, кто войдет в его стаю. После гибели Коннора он целиком отстранился от родственников и друзей. Ему не оставалось иного, как примкнуть к стае Амелии. Самым близким его другом в Логове была Перри, но та ни за что не уйдет из стаи сестры.

Итан с усилием сглотнул.

– Это большая честь, но… мне нужно подумать.

– Парень, ты много пережил и перестрадал. Не торопись с решением, но знай: предложение остается в силе. Я не допущу, чтобы мы лишились еще одного достойного волка… уход к фэйцам ничем не лучше гибели.

Старик отключился раньше, чем Итан успел с ним проститься.

Ошеломленный, сбитый с толку, он прислонился к стене ближайшего здания. Командир.

Но… командир в тени Сабины. Это непременно случится, едва предводитель покинет мир живых. И тогда Сабина будет уже законной предводительницей, а Амелия останется претенденткой. Потом, когда умрет Сабина, Амелия займет ее место.

Ему совсем не хотелось служить под началом обеих. Но оставлять вальбарские стаи под жестоким правлением Сабины… не будет ли это предательством памяти брата?

Итан откинул волосы с лица. В бытность его игроком в солнечный мяч он стригся короче. Он не знал, нравится ли ему нынешняя прическа.

Хел побери, он не знал, нравится ли он себе.

Выпрямившись, Итан оттолкнулся от стены и пошел дальше. Вскоре он оказался возле знакомого здания. Высоченные двери «дома ужасов» Астронома были закрыты. Итан подергал звонок в виде полумесяца.

Никакого ответа.

Итан позвонил вторично, затем прильнул ухом к створке металлической двери, пытаясь услышать признаки жизни внутри. Шагов он не услышал. Только гудение машин. Итан дважды постучался и, снова не получив ответа, надавил на дверь плечом.

Дверь со скрипом открылась. Внутри была почти полная тьма. Итан проскользнул внутрь и захлопнул тяжелую дверь:

– Эй, есть тут кто?

Опять молчок. В центре слабо светились три ванны с мистиками. Какое отвратительное зрелище. Итана передернуло. Трое несчастных, проданные их семьями и обреченные на такую жизнь. Да можно ли назвать это жизнью? Нет, конечно. Скорее существование.

Подобное состояние не было чуждым и ему. Последние годы он тоже скорее существовал, нежели жил.

Память о визите сюда на минувшей неделе до сих пор ощущалась как незажившая рана.

Пусть в прошлый раз он ушел отсюда, проклиная увиденное, но ведь он заплатил Астроному за визит и, сам того не желая, помог продолжению здешних злодеяний.

Итан знал: Брайс разозлится на него за самовольную вылазку. Но она сейчас по горло занята, пытаясь разобраться с изысканиями Даники. И потом, статус принцессы связывал ей руки, не позволяя вмешаться самой. Особенно сейчас, когда она и так ходит по лезвию ножа. Любой довесок опрокинет хрупкое равновесие и лишь сильнее подставит ее под удар.

Другое дело он. Его никто не хватится, что бы там ни говорил предводитель.

– Эй, Астроном! – позвал Итан.

Волку ответило эхо из темных углов.

– Его здесь нет, – ответил хриплый женский голос.

Итан повернулся на голос. Рука потянулась к пистолету. Острое волчье зрение позволило найти место, откуда раздавался голос. Увидев ту, кто ему ответил, он опустил руку.

Длинные темно-каштановые волосы покрывали ее худенькие плечи и такие же худенькие руки. Женщина-мистик была все в той же белой сорочке. Темные глаза смотрели отстраненно, словно она лишь частично находилась во внешнем мире. Ее лицо можно было бы назвать красивым, если бы не изможденность. Изможденность и затравленность.

Сглотнув, Итан осторожно пошел туда, где сидела она, упираясь в стену и прижав к груди костлявые колени.

– Я хотел повидать твоего… начальника.

Ему было не произнести «владельца», хотя именно так и назывался этот старый мозгляк.

Неподалеку от места, где сидела женщина-мистик, из темноты проступали очертания стола с коробочкой наверху. Из коробочки пробивался свет. Итан сразу догадался о его источнике. Он знал, кто находится в коробочке, плененный внутри стеклянных куполов. Похоже, перстни были слишком дороги Астроному, раз он оставил их здесь, не решившись выйти с ними.