Сам фельдмаршал то ехал верхом, то шел пешком при передовых частях и беспрестанно находился на виду у солдат. Он чувствовал себя больным, слабым, истерзанным физически и нравственно, измученным кознями австрийцев, но старался выглядеть веселым, шутил и ободрял солдат. Раз, проезжая мимо остановившихся перевести дух людей, продрогших, голодных, сумрачных, он затянул вдруг песню: «Что с девушкой сделалось, что с красной случилось». Раздался дружный хохот, и солдаты приободрились.

Тяжел был подъем на Росшток, но едва ли не труднее оказался спуск. С севера дул резкий ветер, пронизывая насквозь. Авангард Багратиона уже подходил к селению Муттенталь, а корпус Ребиндера только готовился к спуску, намеченному на раннее утро 17 сентября. Солдаты как о счастье мечтали встретиться с неприятелем на равнине:

— Да неужели они будут против нас всегда прятаться за каменьями, как воры, или бегать от нас по горам, точно дикие козы? Неужели в этих поднебесных горах не найдется чистого места и они не станут против нас открыто, по-русски?

Милорадович дал приказ выступать, забили фельдмарш барабаны, заиграли рожки и самодельные кларнеты, разнеслись по горам и долам русские песни:

Коль за здравье поить взялися

Нашей матушки-Руси,

Наливай, брат, не ленися

И живее подноси!

Наливай, брат, наливай!

Все до капли выпивай!

Службы лишь не забывай!

Службы лишь не забывай!

Пройдя по хребту, солдаты подошли к обрывистому спуску и увидели вдали, под пеленою тумана, долину. Путь, скользкий от прошедшего дождя, становился все более мучительным. Многие, не удержавшись, неслись вниз, но погибших почти не было.

Меж тем авангард Багратиона встретил в Муттентале передовой французский пост, выдвинутый от Швица. Командир приказал конным казакам, прячась за леском, обойти его и ударить с флангов и тыла, а часть пехоты двинул прямо. В минуту неприятель был окружен, разбит; сто человек вместе с офицерами оказались в плену.

Спустившись в Муттенскую долину, Суворов послал сотню казаков вправо, к стороне Глариса, чтобы собрать какие-нибудь сведения об австрийском корпусе Линкена. О Линкене не было ни слуху ни духу, а около озера Клинталь, на полпути между Муттеном и Гларисом, стояли французы. Одновременно местные жители сообщили старому фельдмаршалу страшные вести. В то время как Суворов штурмовал Чертов мост, Массена разгромил корпус Римского-Корсакова. Катастрофа произошла 14-15 сентября и была усугублена дурным расположением русских войск, самонадеянностью и кичливостью их предводителя, численным перевесом французских сил, искусством и осмотрительностью Массены. Число убитых, раненых и пленных простиралось до восьми тысяч. Французы захватили трех генералов, девять знамен, двадцать шесть орудий и почти весь русский обоз.

14 сентября французский генерал Сульт разбил австрийцев на нижней Линте. Были убиты генерал Готце и его начальник штаба. Неудачи австрийского корпуса «распространялись справа налево, словно чумная зараза». Имея решительный перевес над французами на верхней Линте, генералы Елачич и Линкен распоряжались столь неудачно и вели себя так малодушно, что принуждены были дать команду к поспешному отступлению.

Теперь французам на всем швейцарском театре войны противостоял один Суворов со своей маленькой армией, измученной долгим переходом, лишенной продовольствия и артиллерии. Энергичный Массена уже предпринимал меры, чтобы запереть противника в Муттентале, откуда имелось только два выхода — на Швиц и на Гларис. Сам он оставался с частью войск в Швице, а остальные послал генералу Молитору, который перекрыл путь на Гларис. Бригада из дивизии Лекурба сторожила тропинку через Росшток. Казалось, армию Суворова ожидает неминуемое поражение. Выезжая из Цюриха, Массена обещал пленным русским офицерам, что вскорости привезет к ним фельдмаршала и великого князя.

Можно представить себе страдания великого полководца, преданного австрийцами! Даже солдаты, еще не знавшие толком о поражении Римского-Корсакова, замечали, что с Суворовым творится неладное. Свойственник сержанта Старкова, служивший в сводном гренадерском батальоне, на вопрос: «Что с отцом нашим?» — рассказывал солдатам Ребиндерова полка:

— Здоров-то отец наш здоров, да что-то сильно невесел. Я прошлый день стоял при его квартире в карауле, и в этот день были у него все генералы и великий князь. Долго, часа три-четыре, пробыли у отца начальники. О чем был у них совет, никто не знает: вокруг стояли часовые.

Генералы, выходя от Александра Васильевича, находились в каком-то восторженном и тревожном состоянии. У всякого лицо было грозное, а особенно у Вилима Христофоровича Дерфельдена и у князя Петра Ивановича Багратиона.

Это был знаменитый военный совет 18 сентября, посвященный предстоявшему подвигу. Для свершения этого подвига требовалось единодушие всех и каждого, подъем нравственных сил до последнего предела. На совет были приглашены русские: генерала Ауфенберга не позвали.

Герб А. В. Суворова по его рисунку.

4

Прибывший первым к Суворову князь Багратион застал его в полном фельдмаршальском мундире русских войск и при всех орденах. Он быстро расхаживал по комнате. Расхаживая, Суворов отрывисто говорил сам с собою:

— Парады!.. Разводы!.. Большое к себе уважение... обернется: шляпы долой! Помилуй Господи, да и это нужно, да вовремя... А нужнее знать, как вести войну. Знать местность, уметь расчесть. Уметь не дать себя в обман. Уметь бить! А битому быть не мудрено! Готце! Да они уже привыкли — их всегда били! А Корсаков, Корсаков — тридцать тысяч, и такая победа, равным числом неприятеля! Погубить столько тысяч? И каких? И в один день? Помилуй Господи!..

Суворов все ходил и говорил, не обращая внимания на Багратиона. Тот понял, что мешает, и вышел вон. Вскорости прибыли великий князь Константин Павлович, все генералы и некоторые полковники. Фельдмаршал встретил вошедших поклоном, стал, закрыл глаза и задумался. Казалось, он боролся с мыслями, желая сказать о бедствии, постигшем русских. Все молчали. Но не прошло и минуты, как Суворов встрепенулся, открыл глаза, и взор его как молния поразил пришедших.

—      Корсаков разбит и прогнан за Цюрих! Готце пропал без вести, и корпус его рассеян. Прочие австрийские войска — Елачича и Линкена, шедшие для соединения с нами, опрокинуты от Глариса и прогнаны. Итак, весь операционный план изгнания французов из Швейцарии исчез!..

Фельдмаршал начал излагать все интриги и препятствия, чинимые ему бароном Тугутом с его гофкригсратом. Он напомнил об обещании принца Карла не оставлять со своей шестидесятитысячной армией Швейцарии до прихода русских, а затем об уготованной австрийцами новой пагубе, когда в Беллинцоне русские не нашли мулов и простояли несколько дней...

—      Выйди мы из Беллинцоны 4 сентября, — воскликнул Суворов, — мы были бы в Муттентале 10-го или 11-го, и Массена никак