Индийские офицеры британской армии: сикхи 15-го Пенджабского корпуса инфантерии. Фотография. 1860-е

6. В Индии колониальная «компания с хартией» (Bast India Company) почти против собственной воли продолжала завоевание страны после распада империи Великих Моголов. Она насадила там корпус чиновников, которые как могли боролись с голодом и анархией. Реформаторы 1832 г. захотели и там применить свои принципы, поэтому закон 1883 г. (Indian Charter Act) провозгласил, что любой подданный ее величества может занимать какой-либо пост независимо от его расы, места рождения и цвета кожи. Это было смелое утверждение, но в то время с трудом осуществимое. В 1857 г. среди туземных войск, которым «Компания», как некогда Римская империя, доверила безопасность страны, разразилось ужасное восстание. После того как повстанцы устроили чудовищные массовые убийства женщин и детей, последовали эффективные и жестокие репрессии. Британское правительство взяло управление Индией в собственные руки; численность европейских войск была доведена до 75 тыс. человек. После новых кампаний против махраттов, сикхов, гуркхов и, наконец, бирманцев, завоевание Индостана было завершено (1885).

Школа для местного населения в колониальной Индии. Фотография. 1890-е

7. Киплинг воспел индийскую гражданскую службу (Indian Civil Service); другие писатели, наоборот, упрекали ее членов за свойственную белой расе гордыню и за недостаток контактов с туземцами. Но неоспоримый факт, что в Индии, стране, где население составляло 350 млн человек, после восстания (не считая нескольких неизбежных мятежей) мир поддерживали всего 75 тыс. европейских и 150 тыс. туземных солдат; неоспоримый факт, что количество английских администраторов там никогда не превышало 5 тыс., а площадь поднятых из целины, оздоровленных, распаханных и орошенных благодаря им земель огромна; неоспоримый факт, что при английском господстве население Индии увеличилось на 230 млн жителей; неоспоримый факт, наконец, что английский язык стал единственным универсальным средством общения для бесчисленных народностей Индии и тем самым языком, на котором говорят в общеиндийских конгрессах. Многочисленные получившие европейское образование индийцы составили целый класс и смогли занять разнообразные административные посты. Вполне естественно, что и Индия в свой черед возжелала самоуправления, какое было предоставлено доминионам, или даже полной независимости. Со времени Русско-японской войны Восток с недовольством относился к засилью Запада. В Индии родились национальные движения, довольно плохо воспринятые англо-индийской администрацией, но имперское правительство, искавшее здесь, как и в других местах, компромисса, терпело их. Постепенно правительственная власть оказалась передана индийцам. В 1917 г. народное образование и бо́льшая часть внутренних служб перешли к региональным индийским правительствам, ответственным перед избранными палатами; в руках британских функционеров остались только армия и полиция.

8. Трагедия любой колониальной администрации состоит в том, что если она слишком преуспевает, то самим своим успехом ослабляет узы с метрополией. В Египте, как и в Индии, оздоровление финансов, развитие образования, рост благосостояния и установление порядка должны были рано или поздно внушить местному населению бо́льшую потребность в независимости. И все же не кажется невозможным представить себе, что свободные народы объединятся, чтобы иметь обязательства общей защиты, льготные торговые тарифы, языковые и культурные связи. В XX в. новая природа империи станет одной из послевоенных проблем. Но сначала надо было, чтобы еще в XIX в. эта империя приняла свою окончательную форму и была признана нациями-соперницами. Эта двойная задача давала шанс консерваторам.

1. Королева Виктория ценила Гладстона, но считала его опасным государственным деятелем. «Он ослабил, — говорила она, — авторитет этой страны в мире». Однако королева обладала любопытной способностью — думать обо всем примерно так же, как думают «ее народы». После убийства Гордона многие избиратели Гладстона перестали, несмотря на его необычайное красноречие, верить ему. На выборах 1886 г. после краткого возвращения тори он снова обрел небольшое большинство, но только при поддержке ирландцев. Благодаря парадоксальному последствию парламентской игры эти иностранцы стали в Англии третейскими судьями. Вскоре распространился слух, что Гладстон купил их поддержку, пообещав им самоуправление. Это было правдой; в апреле 1886 г. премьер-министр подал в парламент проект, предоставляющий Ирландии автономию. Согласно этому проекту в Дублине создавался ирландский парламент, однопалатный, но набранный из членов двух типов: одних предполагалось избирать в городках и графствах, других хотели оставить несменяемыми. Его рассмотрению подлежали бы все внутренние дела Ирландии; имперское правительство сохранило бы контроль над армией, таможнями и внешней политикой. Ирландия платила бы империи ежегодную контрибуцию в качестве своей доли от общих расходов. Джозеф Чемберлен, лорд Хартингтон и многие руководители Либеральной партии запротестовали; в крайнем случае, они приняли бы федералистское решение, но сепаратистское было для них неприемлемо. «Прошлое Парнелла и его друзей, — говорили они, — не оправдывает доверие Гладстона». Вскоре эти поборники союза с Ирландией, или юнионисты, покинули Либеральную партию и, еще не присоединившись к партии консерваторов, обязались поддерживать ее против Гладстона. Тот обратился к избирателям, но ответ страны был враждебным. Были избраны 400 юнионистов, из них 318 консерваторов. Сторонники Гладстона были побеждены, и власть перешла к лорду Солсбери, главе юнионистской коалиции.

Королева Виктория. 1880-е

2. Роберт Сесил, маркиз Солсбери, смотрел на человеческие дела с отстраненной и глубокой мудростью. В те времена, когда он был министром в правительстве Дизраэли, ему случалось порицать романтические фантазии своего шефа столь же сурово, как и идеализм Гладстона. Он питал отвращение к высокопарным и высоконравственным доводам, которыми большинство политических деятелей пользовалось в своих интересах. Он смотрел на человеческие общества как на хрупкие организмы, к которым стоит прикасаться как можно меньше. Оставив власть после двадцати лет правления, он не разрешил ни социальных проблем, ни ирландского вопроса, но зато помешал им создать хаос в течение этого периода. Во внешней, как и во внутренней политике он старался избегать сантиментов и думать «химически». Он не хотел питать к другим странам ни симпатий, ни антипатий. Одинокий в своей частной жизни, он и для своей страны желал «великолепного одиночества». Эта позиция оставалась возможной и даже разумной, пока лорд Солсбери был у власти, то есть до 1902 г. После него Англии предстояло пережить времена, когда ей, оказавшись под угрозой, требовалось, как и во времена Питта, найти вместо себя солдата на континенте.