на условно-досрочное освобождение. Без него банда, конечно же, лишилась влияния и прожила недолго. Его ближайший сподвижник Артур бесследно исчез из рук людей Озерова-старшего. Владимир Аполлонович так и не успел притворить в жизнь руками Арчи собственные планы относительно конкурирующей группировки. Винно-водочный король Челябинска предполагал, что в исчезновении правой руки Олега замешаны органы госбезопасности (удалось раскопать лишь одну фамилию – Хромов, кто бы это ни был). Не обошлось и без содействия серого кардинала Валерия Бережного, что еще долго бегал от возмездия. Позже Артур сделался полумифической фигурой и некоторое время работал на правоохранительные органы в качестве подставного лица в игре за передел криминального мира Челябинска. На него неоднократно покушались, хотя некоторые и утверждали, что лично видели данную личность мертвой. Есть версия, что Артуру удалось бежать от новых покровителей, что ради выгоды готовы были распродать его по кусочкам. Сейчас ходят слухи, что Арчи окопался в высших властных эшелонах одного из субъектов Российской Федерации (даже где-то на Урале) – конечно же, неофициально. Способностями парень одарен: прыткий интеллект, подвешенный язык, харизма. Лизу, по словам Озерова-старшего, в неизвестном направлении увезли два молодых гаишника. Кое-где мелькала информация, что девушка попала в программу защиты свидетелей, будучи беременной. О ее дальнейшей судьбе ничего неизвестно. Одно известно точно: более вышеперечисленные лица и их последователи семейство Озеровых не беспокоили».

«На «Меридиане»

– «Мечел» еще неделю раком будет ходить после сегодняшней мясорубки, зуб даю.

– Ага, чуть не выбили твой зуб, Бреча.

– Да плевать. Одно я знаю наверняка: «Магнитка» – чемпион!!!

– МАГ-НИТ-КА! МАГ-НИТ-КА! МАГ-НИТ-КА! – стали скандировать хоккеисты в автобусе.

Степанчук и я изумленно обернулись, хотя чему, собственно, удивляться. Победные эмоции тяжело держать в себе.

– Я оказался прав, Виталий Николаевич. Победа за нами, – самодовольно произнес я. – Я ведь говорил, что беспокоиться по пустякам не стоит: игроки в порядке, просто встали пораньше, размялись с утра, собрались с мыслями и выиграли.

– Не все прошло идеально.

– Реванш достойный. Парни заслужили небольшой поблажки….

– И этого ты хочешь от меня за победу в нашем споре? Ничего для себя, а все для этих оборванцев?

– …И дополнительный выходной.

– Еще чего? Не жирно будет?! Не забывайся: я и за тебя отвечаю.

– По-моему, цена достойная.

– Или это очередная часть какой-то твоей многоходовочки?

– Вы догадливы, – решил схитрить я. – Если все получится, поражения сведутся к минимуму. Подробностей пока не буду раскрывать.

Тренер нагнулся к водителю автобуса, чтобы узнать, где поблизости можно набить брюхо. Водила остановился у кафе-столовой по автодороге «Меридиан», на выезде из Челябинска.

– Уверен, что в этой забегаловке никто не отравится? – спросил коуч.

– Уверен.

– Мы ненадолго. Меня уже порядком достал этот город, – засобирался на выход тренер и обратился ко мне. – А ты следи за всеми.

– А вы куда?

– Через дорогу. Там вроде ресторанчик поприличнее.

Степанчук выскользнул из автобуса одним из первых. Вот, значит, как он тут за всех отвечает.

– Парни, – объявил я, – 20-30 минут на ужин. Выходим. И в автобус не тащим ничего.

– Мы тут не траванемся? – продублировал мысль тренера Абдуллин.

– А кто тогда ночью весь «Макдак» обожрал? – предъявил вратарю Кошкарский.

– Я бы родных сейчас продал за бургер, – признался Брадобреев.

– За победу можно и разочек простить нарушение режима питания и разнообразить его фаст-фудом, – произнес я.

– Думаю, – вмешался водитель автобуса, доставая свой контейнер с едой, – они фаст-фуд периодически разбавляют правильным питанием.

– И в такой еде есть необходимые питательные калории. В тренажерке мы все сжигаем, – произнес Павлик.

– На все оправдание найдешь, хитрец.

Выходя из автобуса, я решил спросить у Митяева следующее:

– Арсен, вот все хорошо прошло. Гол, передача. Но зачем ты на стартовом вбрасывании при судьях замесил хоккеиста «Мечела». Объяснишь?

– Тема! Есть кинуть?

– Сеня, я вообще-то ответа жду, – напомнил о себе я.

– Нормальный такой гол вышел, – похлопал Митяева по спине Кошкарский. – У Арсенюка из «Металлурга-95» подсмотрел?

– Он задал мне некорректный вопрос, который оскорбляет мою маму, – ответил мне Арсений.

– Даже так? И какой же?

– Не наши ли матери в том году стучали по стеклам и отвлекали их вратаря во время игры.

– Кто им посоветовал такое?

– Какая разница? Сработало же. Мы выиграли в тот раз.

– И все-таки?

– Не знаю, – с хитрой улыбкой отмахнулся Арсений. – Без понятия.

– Арс, – подлетел к нам Костицын, – а правда, что твоя мама с Вячеславом Фетисовым знакома?

– И да, и нет.

– Так не бывает.

– Поверь мне, бывает.

Хоккеисты толпой повалили в кафешку.

– Петь, а ты чего жрать не идешь?

– Я не голоден.

– Да просто посидеть.

– Кушайте. Время идет.

Я не заметил, как позади меня остался один хоккеист.

– Петя, – бас Бречкина ни с чем не перепутать. Я испуганно обернулся.

– Чего тебе, Леша? Ты должен стоять первым в той очереди.

Неужели у этого зверя есть совесть? Возвращение медальона явно его тронуло. По лицу видно: виноват и кается. Конечно, мировоззрение меняется, думал Бречкин, когда тебе в рыло пушкой тычут.

– Я насчет вчерашнего…

– Пустяки. Забыли.

– У нас с тобой с самого начала не задалось. Я хотел… извиниться. Я был не прав.

Я не поверил своим ушам.

– Это хорошие слова. Запомни их.

– Отдельная благодарность за медальон. Он бесценен для меня.

– Не за что. Береги его.

– Конечно, – ему стало невмоготу вещать столь пряным голосочком. – Блять, сука, ты же чокнутый. Как ты это делаешь? Я же думал, что посеял его… окончательно и бесповоротно, – Бречкин впервые сказал мне что-то доброе с настоящей улыбкой, хоть и с применением крепких словечек.

– Все мы разные, Леха. Такие, какие есть. У каждого свои фишки. Но я хочу дать тебе совет на будущее: никогда не путай энергию с настоящей силой. Сила сейчас была, а энергия выплеснулась через край вчера.

– Я учту. Спасибо.

Алексей направился в кафе вслед за товарищами. Внутри хоккеисты уже сделали заказы и заняли большинство сидячих мест.

– Просыпаюсь я, значит, от оглушительного храпа. Глаза открываю – Кошкарский.

– Вы вместе спали?

– Я не храплю, эй!

– Думаю: значит, я в общаге. Где был, что делал – не зги не помню. Помню было весело и хорошо. Кошелька нет, всюду бутылки, на шее засосы – значит, было очень хорошо.

– Ну вы отожгли, конечно, – с белой завистью поглощал салат Коротков.

– Кому расскажешь – не поверят.

– Лучше пока никому не рассказывать.

– Но это, однозначно, самое безумное, что с нами когда-либо происходило. До сих пор в себя прийти не могу.

– А как же случай в поезде? – припомнил Гайтанов. – На границе с Казахстаном, помните?

– И там тоже, как ни странно, все на