2), свернувшийся в кольцо барс (рис. 5, 2б), хищник «на корточках» (рис. 78, 1), заимствованы савроматами из Скифии и Прикубанья. И вообще, значительная часть поволжских изделий, выполненных в зверином стиле, носит следы большого влияния звериного стиля Причерноморья и Северного Кавказа. Однако уже в VI в. до н. э. и особенно к началу V в. до н. э. савроматы Поволжья разрабатывают свои образы и стилистические приемы, существенно изменяя заимствованные мотивы. Барсы «на корточках» превращаются в фантастических или полиморфных зверей, похожих на волка или медведя, с распущенными огромными когтями, рогом и свирепым выражением оскаленных пастей (рис. 78, 1, 2). Оленю придают позу лежащего или припавшего к земле хищника, готового к прыжку (рис. 78, 10). Голова грифона или орла с раскрытой зубастой пастью становится похожей на голову хищника (рис. 12, 2а; 13, 6в, г). Особой оригинальностью отличаются кабаньи клыки-амулеты с фантастическими драконообразными существами, оскаленные пасти которых похожи на пасти волка, барса и льва (рис. 78, 4–8). В их орнаментике зооморфные мотивы органически сочетаются с геометрическими узорами, в которых улавливаются элементы, характерные для костяных поделок срубной культуры и известные на костяном цилиндрике-пронизке из погребения переходного типа у станции Лебяжья (рис. 2, 2б). Те же мотивы геометрического орнамента в виде ряда мелких треугольников или выпуклых кружков и квадратиков мы видим на костяных псалиях и пронизках срубной и андроновской культур Поволжья и Приуралья[1120]. Савроматские резчики по кости сохранили в своем искусстве эти элементы орнамента предков и использовали их для разработки деталей тела изображаемых зверей. То же сочетание элементов мы видим и на некоторых костяных зооморфных изделиях из Приуралья (рис. 10, 1з).

Савроматский звериный стиль оказал определенное влияние на подобное искусство населения Северного Кавказа и особенно Среднего Дона. Большое родство искусства савроматов и племен Подонья прослеживается в сюжетах и особенностях трактовки ряда зооморфных образов.

Звериный стиль Самаро-Уральской области при большом его сходстве с поволжским отличается своеобразием в выборе самих сюжетов и в некоторых приемах стилизации. В нем ярко выступают особенности, связывающие местные зооморфные изделия с подобными же изделиями Казахстана, Средней Азии, Минусинской котловины и Алтая. Однако его нельзя полностью отождествить со звериным стилем той или иной из названных областей Азии.

Мотив фигуры или головы хищника, обычно представленного в виде зубастого и ушастого зверя, особенно характерного для искусства савроматских и южносибирских (в том числе и алтайских) племен, приобретает здесь, как и в Поволжье, черты, свойственные образам волка или медведя с когтистыми лапами. Это заметно даже на наиболее ранних образах, прототипом которых являлись заимствованные извне изображения хищников кошачьей породы (рис. 79, 1; 80, 1, 2, 8). Таким образом, мотив волка и медведя, как и в ананьинском мире, занимает ведущее место в савроматском зверином стиле. С этим мотивом может соперничать только мотив головы хищной птицы, образ которой далек от фантастического грифона Скифии и Переднего Востока. Силуэтно-контурная трактовка птичьей головы, появившаяся в Приуралье уже в VI в. до н. э. и особенно ярко представленная в уздечных наборах, свойственна только Приуралью. Изделия с подобными изображениями, найденные в памятниках ананьинской культуры, явно южного, савроматского, происхождения.

Образ оленя занимает довольно скромное место в савроматском искусстве. В Приуралье на первое место среди копытных выдвигается двугорбый верблюд. Мотивы верблюда и горного козла, вовсе не известные савроматам Поволжья, также связывают искусство савроматов Приуралья с восточной областью звериного стиля. С ней его роднит и ранняя разработка композиций борьбы зверей или сцен терзания хищником травоядного животного.

Савроматский звериный стиль, как и весь звериный стиль Евразии в целом, является, прежде всего, стилем декоративным. Однако его цель заключалась не только в стремлении художественно украсить отдельные предметы. Нельзя отрицать его смыслового значения. Он тесно связан с идеологией номадов, с их эпосом и религиозными представлениями. Как и у скифов, вещи звериного стиля найдены главным образом в богатых погребениях — в могилах воинов и жриц. Они украшают оружие и сбрую боевого коня, одежду и культовые предметы савроматских женщин, наделенных жреческими функциями. Из могил родо-племенной и жреческой аристократии происходят лучшие образцы звериного стиля. В его мотивах и отдельных сюжетах скрывается определенный смысл, может быть, далеко не всегда понятный тем, кто изготовлял или пользовался вещами с зооморфными украшениями, ибо тотемические образы на этой стадии развития общества были уже пережитками и символами иного значения.

Многие исследователи придают большое значение магическому характеру изображенных зверей или частей их на предметах оружия[1121], что действительно находит яркое и многократное подтверждение в этнографии. Стрелы и другое оружие, снабженные изображением тотема, в представлении многих первобытных, особенно охотничьих, народов приобретают качества изображенного животного и наделяются особой смертоносностью. У воинственных скотоводов-савроматов зооморфизм, дополненный в связи с развитием скотоводческого хозяйства мотивами домашних животных, уже заключался не столько в почитании зверя-тотема, сколько в использовании его определенной магической силы, особенно в военном деле. Мотивы хищных животных и птиц или таких их частей, как раскрытая зубастая пасть, когти, глаза, лапа, служили не просто орнаментальными украшениями оружия и конской сбруи, но также и амулетами, усиливающими боевые качества оружия и коня, как бы придающими особую силу, смелость, быстроту и прочие достоинства воинам и их коням.

Такая оценка значения зооморфных образов на предметах вооружения помогает понять, почему наиболее воинственные племена Евразии, находившиеся на стадии уже далеко зашедшего разложения родо-племенного строя, особенно скифы и саки, были создателями скифо-сибирского звериного стиля. В среде скифо-сакских воинов, точнее, в их военно-родовой и племенной верхушке, должен был возникнуть особый интерес к образам смелых хищников, фантастических грифонов, львов и других хищников кошачьей породы, издавна изображавшихся на Ближнем Востоке.

У савроматов мотивы хищников, в том числе полиморфных и фантастических, в той или иной степени связаны с местной фауной и особенно с волком и медведем, орлом или иной степной хищной птицей.

Местный художник при изготовлении вещей в зверином стиле почти всегда брал свои образы из числа известных ему диких и домашних животных.

Популярность мотива орла или другой хищной птицы у савроматов, вероятно, объяснялась не только магическими свойствами орлиного глаза, крыла, лапы и когтя как символов зоркости, меткости, силы, быстроты и прочих необходимых качеств для воина. Можно думать, что у савроматов существовал культ хищной птицы, как и у многих других древних народов нашей страны, причем образ орла и орлиноголового грифона часто соединялся с древними космогоническими представлениями, особенно с культом солнца[1122]. Так было и у древних индоиранских племен. В индийских ведах божества солнца и огня Сурия и Агни изображались в виде птицы, орла[1123]. Вероятно, и глаз орла, особо выделенный