Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Он вновь перевёл взгляд на поле. Войска Коалиции пытались сломать фланги армии короля, но пока не добивались особых успехов. Впрочем, сейчас было уже трудно разобрать в этом месиве, где именно проходила линия фронта. Давин вдруг подумал, что понимает, почему место сражения называют полем брани — брань действительно стояла такая, что, казалось, почернеют сами небеса.
Хотя небо и так то и дело затмевалось тучами стрел — лучники с обеих сторон продолжали осыпать ими позиции врага, лишь перенеся огонь на арьергард. Пройдёт много лет, а травы на Гвидовом поле всё ещё будут бушевать, удобренные человеческой кровью.
Интересно, где сейчас был Увилл? Сам Давин, с одной стороны, ощущая возбуждение битвы, с другой всё же радовался, что находится вдали от неё. Он стал слишком стар, чтобы рубиться на мечах. От махания мечом у него болело плечо и запястье, да и дыхание становилось сиплым и неровным уже через пару минут. А вот Увилл — другое дело. Давин знал, что тот иной раз лично принимает участие в стычках и наверняка много упражняется с оружием. Парень всегда хотел быть лучшим во всём.
Наверняка он и теперь не удержится от того, чтобы вписать в историю ещё пару эпичных баек о том, как великий император Увилл сокрушал недругов своим божественным мечом, как он разил врага, рубил головы и тут же, прикасаясь к ним, возвращал на место. Вроде бы примерно этим славился мифический Вейредин?
***
В разгоревшейся сече не было уже ни тактики, ни стратегии. Люди просто рубили первого, кто оказывался в досягаемости меча или копья. Разобрать, где свой, а где враг, в такой суматохе было почти невозможно. Барон Корли на коне метался вдоль спин своих воинов и отдавал какие-то команды, но вряд ли их кто-то слышал. Говоря откровенно, он и сам едва слышал себя.
Было видно, что массы врагов пытаются продавить фланги и постараться зайти в тыл. Этим и нужно было сейчас заниматься. Рядом находились адъютанты, которых он то и дело посылал, пытаясь передвинуть отряды так, чтобы воспрепятствовать окружению. Получалось не так чтобы очень хорошо — всё-таки опыта управления такой массой людей у него не было. Успокаивало лишь то, что у противника его было, похоже, ещё меньше.
Вообще его бойцы держались молодцом. Сразу была видна выучка, пусть даже некоторые успели потренироваться лишь несколько месяцев! Всё же даже по тому, как тот или иной воин держал копьё, можно было понять, к какой армии он принадлежит. И пока численное превосходство врага, кажется, никак ему не помогало.
Стрела вонзилась в шею его лошади, и та, заржав от боли, взвилась на дыбы, сбросив седока. Даже полуоглушённый от падения, Корли сразу стал отползать назад, опасаясь, как бы агонизирующая лошадь не подмяла его под себя. Когда в глазах наконец просветлело, он увидел, что к нему уже спешат адъютанты.
— Всё в порядке, милорд? — помогая подняться на ноги, загалдели они.
— Всё в порядке, — кривовато усмехаясь, заверил Корли. — Я не ранен. Чёртовы лучники! Я уже и позабыл о них!
Действительно, стрелы, хотя и в меньшем количестве, продолжали сыпаться с неба.
— Приведите мне нового коня! — скомандовал Корли, поправляя чуть съехавший на глаза шлем.
Один из адъютантов бросился исполнять приказ. В это время к Корли подскакал всадник.
— Его величество прислал разузнать, всё ли у вас в порядке, милорд?
— Передайте королю, что всё хорошо. Подо мной ранило лошадь, только и всего.
— Какова ситуация на данный момент? — удовлетворённо кивнув, спросил гонец.
— Пока всё неплохо, как видите, — Корли отвечал спокойно, понимая, что этот человек ведёт расспросы от имени самого короля. — Эти хитрецы пытаются взломать наши фланги, но не думаю, что у них получится.
— Хорошо. Я передам его величеству, что вы стоите твёрдо.
— Передайте, что через полчаса или час ситуация может переломиться кардинально. Полагаю, что эти олухи дольше не продержатся.
Ещё раз кивнув, гонец ускакал туда, где находился Увилл. Тем временем Корли подвели новую лошадь. Он вскочил в седло и стал оглядывать поле битвы. Да, противник всё ещё заметно превосходил их числом, но они, похоже, совершенно не могли воспользоваться этим преимуществом. Более опытные и тренированные воины короля весьма неплохо оборонялись. Если лорды не придумают ничего нового, то, пожалуй, пророчество Корли вполне может сбыться. Через какое-то время солдаты Коалиции просто выдохнутся, и тогда можно будет попытаться контратаковать.
Впрочем, Корли прекрасно знал, что у Увилла есть собственный план, и, вероятно, он вскоре приведёт его в действие.
***
Три сотни всадников Увилла до сих пор не вступили в битву. Под их сёдлами были сплошь саррассанцы — это были лучшие лошади армии короля. Сам Увилл был здесь же на великолепном гнедом жеребце, который, казалось, может обогнать даже ветер. И этот отряд был собран тут не случайно. Перед ним стояла важнейшая и весьма ответственная миссия.
— Кажется, пора, — Увилл машинально похлопывал своего скакуна по лоснящейся тёмно-коричневой шее.
— Похоже на то, государь, — согласился Гардон.
Несмотря на то, что под старым бароном был добрый конь, он не собирался участвовать в бою. Да и Увилл ни за что не позволил бы другу рисковать собой. Время его сражений осталось позади. Бедняга Гардон и так много вытерпел ради своего короля. Теперь же он заслужил место далеко в тылу, куда не долетали вражеские стрелы.
— Ещё раз напоминаю, господа, — обратился Увилл к всадникам, ждущим лишь команды своего повелителя. — Ни с кого из них не должен упасть даже волос!
— Да, государь! — хором ответили те.
— Каждый из вас знает, за кого из лордов он отвечает?
— Да, государь!
— Что ж, тогда — в путь! И да поможет нам Арионн!
Отряд сорвался с места вслед за королём. План Увилла был в том, чтобы проскакать прямо по кромке поля-чаши, оставаясь, по возможности, укрытыми холмистой грядой, оказаться по ту сторону поля и пленить всех лордов одним махом. Это прекратило бы кровопролитие и было бы куда более эффективным способом добиться желаемого.
Увилл гнал коня, не особенно жалея. Он знал, что при необходимости саррассанец выдержит ещё час подобной скачки. Теперь было важно успеть, прежде чем лорды спохватятся и либо сбегут, либо призовут своё войско. Впрочем, последнего Увилл почти не опасался —
