Я не намерен писать ни хронику славного города Истчипинга, ни историю войны жителей сего города с бароном Дальней долины, ведь рассказ мой стал бы тогда слишком длинным. А потому поведаю вам лишь следующее.

Менее чем через месяц после прихода войска в Истчипинг узнали о том, что барон с большим отрядом рыцарей и прочих воинов вышел в поход. Затем разведали, что продвигается он беззаботно и легкомысленно, а потому сэр Медард, обдумав эти известия, решил, что сможет задать этому знатному лорду хорошую головомойку, ведь если кто-нибудь и знал все пути и поля окрестностей Истчипинга, то сэр Медард всё равно знал их лучше. И он с небольшим отрядом воинов (с одной сотней, но одетых в белые доспехи) выехал за городские ворота на мощёную дорогу. А ранним вечером, ещё перед своим отъездом, он приказал двадцати четырём десяткам пехотинцев группами примерно по пятнадцать воинов бесшумно пройти в одно условное место в пятнадцати милях по мощёной дороге из Истчипинга. Там эта мастерски выложенная дорога поднималась на искусственную дамбу, ведущую через болотистые места по зарослям ивы и ольхи. Для тяжелогружёных коней участок этот был очень опасным. Около половины из тех пехотинцев прихватили с собой луки, остальные же – копья и мечи. Воины долины отправились с ними, а Осберн возглавил весь этот большой отряд, с ним пошёл и старый седобородый сержант, прошедший многие войны и научившийся в них военным хитростям. Ему-то вместе с Осберном сэр Медард и рассказал, что следовало делать.

И было всё так. Барон со своим войском числом в десять сотен ехал по мощёной дороге. Были они легкомысленны и даже веселы, ибо говорили о том, что постучатся в ворота Истчипинга да проверят, что за мужи в нём проживают. Приближался полдень. Первыми скакали около сотни высоких воинов, облачённых в белые доспехи с блестящими, недавно лужёными шлемами*. И вот они прибыли к ровному месту, где по обочинам густо росли кусты ольхи. На участке в более четырёх десятков ярдов дорога там в ширину становилась на одно копьё больше обычного, а затем вновь сужалась. И вот сотня воинов проехала вперёд, и когда они скрылись из виду, а остальной отряд ещё не подошёл, по обе стороны из кустов поднялись и вышли на дорогу с полдюжины человек. Одеты они были в домотканые плащи с капюшонами, хотя если бы кто пригляделся попристальнее, то разглядел бы кольчуги* и стальные шлема, скрытые тканью. Эти люди положили что-то на дорогу, прямо посередине, на широкое место, а затем опять забрались в болото.

Не успели они скрыться, как раздался звук шагов вооружённых людей, и вскоре показалась голова большого отряда, выходившего на широкую часть дороги. Было в этом отряде не менее трёх сотен воинов, и все хорошо вооружённые, и ехали они верхом, правда, не стараясь держать строй. И когда первые из них подошли к тому месту, где залегли скрывшиеся в болоте, то нашли поперёк мощёной дороги по одному с каждой стороны двух мёртвых поросят, двух мёртвых собак, двух зайцев и в самой середине лису – всех мёртвых. Шедшие первыми удивились и, спешившись, подняли трупы животных. Затем они позвали прочих посмотреть, и одни решили было, что это дело рук гномов, фей или кого-нибудь подобного им, другие, что после этого знака следует ожидать нападения местных жителей и благоразумнее всего послать пехотинцев обследовать болота, третьи, что немедленно следует известить шедших в арьергарде. Одни говорили одно, другие другое, и к тому времени, как их товарищи столпились на широком месте дороги, даже третья часть воинов не ведала, что происходит, но все поняли: что-то пошло не так. Идущие в самом хвосте ещё прежде, чем хоть кто-нибудь сумел различить правую руку от левой, начали обнажать мечи, выкрикивая кличи: «В бой, в бой! Смерть, смерть! Дальний дол, Дальний дол!»

И вдруг посреди этого гама раздался громкий голос (а принадлежал он Стефану Едоку), доносившийся из болот по правую руку от воинов:

– Уходите обратно, свиньи, в Дальний дол!

Затем другой пропел с северной стороны:

– Если можете, дохлые собаки.

И вновь Стефан:

– Вы сейчас должны бежать подобно зайцам.

– В следующий раз обучитесь трюкам лисицы, если сможете, – вторил голос с севера.

И сразу же с обеих сторон раздался звук спущенной тетивы, свист стрел и копий, ведь враг подошёл уже достаточно близко и скучился на дороге. И хотя многие из всадников Дальнего дола и были славными рыцарями, испытанными в бесчисленных войнах, сейчас дела их были плохи.

Одни, спрыгнув с коней, бросились в болото, но встретили там не лучший приём, ибо наткнулись на топоры и мечи воинов Истчипинга, либо, увязнув в трясине, сдались на милость окруживших их воинов. Стефану, например, достался славный рыцарь в полном доспехе. А вот Осберн в это время находился в другом месте. Дело в том, что некоторые из бароновых людей не побоялись развернуться спиной и во весь опор поскакать в тыл. Но едва они миновали широкий участок, как пред ними выросли стальные клинки, ибо поперёк мощёной дороги стоял отряд воинов Дола, тех самых, что не пошли с лучниками. Бароновы люди отчаянно бросились на них, но это не принесло им пользы, ибо первые четверо пали вместе с конями от длинных пик воинов Дола, а другим тела раненых и убитых мешали продвигаться вперёд верхом. Тогда некоторые спешились и с мечом в руке напали на преградивших им путь. И в тот момент из рядов воинов Дола вперёд вышел стройный воин в длинной кольчуге, ярком шлеме* и со щитом в руке. Он приложил руку к левому боку и вытащил меч – ярко-голубым пламенем сверкнул он на солнце. Воин вскричал:

– За Дол! За Дол! Вперёд, друзья, в бой, ибо Широкий Косарь жаждет крови!

И с этими словами он ринулся на воинов Дальнего дола и рубил направо и налево, каждым ударом сражая по одному из них. Враги пятились, и жители Дола заступали на их места, а стройный воин шёл дальше, и противники падали пред ним, и там, где это случалось, показывались копья следовавших за ним воинов. И тогда бароново войско, и пешие, и верховые – все развернулись и бросились туда, где их впервые атаковали.

Тогда Осберн крикнул своим воинам:

– Прочь с дороги, воины Дола! Не нам их преследовать, а пока здесь не должно остаться никого, кроме врагов, если я хоть что-то понимаю в замысле сэра Медарда. Вы хорошо потрудились.

И он бесшумно сошёл с мощёной дороги, а воины последовали за ним. Они отошли немного в сторону, а затем засели в кустах ольхи лицом к дороге в ожидании новых событий.

Ждали они недолго. Вскоре вновь послышались беспорядочные крики, топот конских копыт, лязг доспехов и оружия, и из-за поворота показалась толпа беглецов, изо всех сил подгонявших своих коней. Враги, а многие из них были уже безоружными, толкались и пихались, и то и дело кто-нибудь из них падал в болото и барахтался там, пока воины Дола не подходили, предлагая им выбор между смертью и пленом. И тут раздались громкие крики: «Истчипинг! За Порту!*» и ещё: «За Медарда, за Медарда!» и появились всадники Истчипинга, преследующие беглецов, а впереди всех и сам Медард, с обнажённой головой, чтобы его могли узнать. За ним следовал его знаменосец (а на знамени красовалась Башня с орлом наверху) и знаменосец торгового города (на их знамени были изображены три тюка с шерстью на красном поле), а после и остальные всадники. Всё это произошло за минуту-две, и сразу же показались лучники, с головы до пят покрытые болотной грязью, но воодушевлённые и радостно поющие. Осберн сказал: