Но Василий Иванович с необыкновенным упорством собирал войска, искал союзников, рассылал грамоты с призывом не поддаваться «ворам».

Вот одна из них, отправленная в Свияжск: «Ведома нам ваша многая служба, что в Свияжском живете с великим береженьем, а головы и дворяне и дети боярские и посадцкие люди и пушкари и стрельцы и всякие люди, паметуя Бога и православную християнскую веру и наше крестное целованье, воровской смуте не верят и себя и своих жон и детей и домов своих в разоренье вором не дадут, и татаром служилым и ясачным чюваше и черемисе разговариваете, и татаровя нам по тому ж прямят и служат, к воровской смуте не приставают… Воры русские люди, забыв Бога и православную християнскую веру, содиначась с такими же воры с литовскими людьми… для воровские своей корысти затевая, смущают и Московское государство и православную веру хотят разорити, пустошат и грабят и многую християнскую кровь проливают, и святыя Божии церкви разоряют и святым иконам поругаютца, и жон и детей поругают и в полон в Литву отсылают. И как к вам ся наша грамота придет, и вы б, собрав голов и детей боярских и стрельцов и всяких служивых и посадцких людей, шли в соборную церковь и велели сею нашу грамоту прочесть всем людем в слух и сказали им, чтоб они вперед по тому ж, паметуя Бога и православную християнскую веру и свои души, и воровской смуте не верили»[139].

Человек, не обладающий железной волей, давно отказался бы от борьбы, сдался, уступил царский венец наглому авантюристу. Но бешеный дух Рюрикова рода и львиная сила не иссякали в царе Василии. Отчаянно борясь, он всё более напоминал древних, домонгольских князей Рюриковичей — тех, чья личная отвага иной раз переламывала ход сражений.

В 1609 году положение понемногу стало улучшаться.

Зимой 1608/09 года нижегородская рать воеводы А. С. Алябьева нанесла ряд чувствительных ударов по тушинцам. Захватить Нижний сторонникам Лжедмитрия так и не удалось. От шведского короля в обмен на городок Корелу с уездом царские дипломаты получили крупное наемное войско. В Новгороде оно соединилось с большой русской ратью князя Михаила Васильевича Скопина-Шуйского. Князь медленно двинулся на юг, очищая от тушинцев города, нанося им поражения в поле. Героически отбивалась от литовцев и русских «воров» Троице-Сергиева обитель. В январе 1610 года отряды Скопина-Шуйского сняли осаду с монастыря.

Летом 1609-го тушинцы потерпели поражение от царских войск под Москвой, на реке Ходынке. Они едва смогли отстоять собственный осадный лагерь, о захвате Москвы уже и речи не шло. Примерно тогда же из Нижнего двинулась выручать столицу армия боярина Ф. И. Шереметева. Нижегородским ратникам удалось отбить у врага Касимов и Владимир. Правда, польский король Сигизмунд III, воспользовавшись участием Швеции в русских делах как предлогом для вторжения, вошел в русские пределы и осадил Смоленск. Но город оказался крепким орешком. Тамошний воевода боярин М. Б. Шейн надолго остановил у стен города королевских солдат.

Зимой 1609/10 года князь Д. М. Пожарский разбил большой отряд тушинцев на речке Пехорке.

В марте 1610 года большая угроза Москве миновала. Тушинский лагерь, наконец, прекратил существование. Армия Скопина-Шуйского вошла в столицу.

Казалось, перестал Бог испытывать Русскую землю, а самого царя избавил от величайших опасностей. Казалось, еще немного и Смуте — конец! Москва праздновала приход освободителей. Василий Иванович устраивал пышные пиры…

Но всего за три месяца рухнуло всё, чего столь тяжкими усилиями добивались в течение года! Скончался после лютой болезни Скопин-Шуйский. Царскую родню многие обвиняли тогда в отравлении: дескать, позавидовали славе полководца, испугались, что пожелает он взойти на престол… Неизвестно, так ли это на самом деле. Царь Василий был очень заинтересован в Скопине-Шуйском: ведь ему еще предстояла вооруженная борьба с королевским войском, и армии требовался талантливый вождь. В любом случае репутация государевой семьи многое потеряла от этих слухов. 24 июня русские полки и корпус наемников-иноземцев потерпели от поляков тяжелое поражение у деревни Клушино. Командующий, царский брат князь Дмитрий Иванович Шуйский, бежал с поля боя. Многие из его подчиненных легли на месте, прочие разбежались. Лишь незначительная часть русской силы отошла в Можайск.

После клушинского разгрома государь Василий Иванович лишился армии. Более того, он утратил всякий авторитет. Смутное время утвердило в умах людей странное представление об особой удаче общественного лидера или же об отсутствии этой удачи — словно они даются не силой личности и не милостью Божьей, а являются каким-то химическим свойством вожака. Люди вернулись к древним, почти первобытным идеям о достоинствах правителей. Так вот, новое поражение Шуйского одни сочли признаком неправоты его дела перед лицом сил небесных, другие — утратой удачи. Ну а третьи… третьи просто увидели в слабости правительства повод для переворота.

В июле 1610 года грянул переворот, оказавшийся гибельным для Московского царства. «И собрались разные люди царствующего града, — пишет русский книжник того времени, — и пришли на государев двор и провозгласили: „Пусть-де отобрана будет царская власть у царя Василия, поскольку он кровопийца, все подданные за него от меча погибли, и города разрушены, и всё Российское государство пришло в запустение“». Ну, разумеется. А еще его некому охранять, поскольку воинство его разбито, и, следовательно, можно над ним как угодно изгаляться.

Государя ссадили с престола, затем попытались принудить к пострижению во иноки, но патриарх Гермоген такого пострижения не признал. Вскоре законного русского царя Василия Ивановича передали в руки его врагов, поляков.

В отношении Василия Шуйского русской знатью и русским дворянством было совершено чудовищное преступление. Враги Василия Ивановича, растоптавшие его власть, обвиняли царя в том, что он неистинный монарх, не избран-де всей землей. Но Церковь ясно показала, кто в России истинный государь, возложив на Шуйского царский венец и неоднократно с полной ясностью высказавшись в его пользу. Смещая царя, заговорщики прямо шли против патриарха и самой Церкви.

Два с лишним года Шуйский томился в плену со всем своим семейством. Осенью 1612-го Василий Иванович и брат его Дмитрий с супругой Екатериной ушли из жизни с подозрительной стремительностью… Девять лет спустя в Россию вернется лишь князь Иван Иванович Шуйский-Пуговка, не являвшийся ни крупным политическим деятелем, ни крупным полководцем. Младший брат единственного московского государя из династии Шуйских претендовать на царство уже не смел…

Мытарства последнего царя из рода Рюриковичей во вражеском плену совпали по времени с муками страны, отдавшей его на поругание. Два года — с июля 1610-го по осень 1612-го — дно Смуты. Самый мрачный ее период, самый разрушительный. Полноценной государственности на землях бывшей Русской державы не существовало.

Целая эпоха сгорела в беспощадном пламени гражданской войны. Россия исчезла, распалась.