Маккриди говорил еще несколько минут, после чего Сабрина Теннант снова поднялась на крышу.

– Снял их? – спросила она оператора.

Тот кивнул:

– По десятку снимков каждого, в разных ракурсах. Их семь человек.

– Отлично. Теперь снимай толпу. Нужно немного материала для фона и монтажа.

На восьми отснятых раньше кассетах уже были запечатлены оба кандидата, вся столица, пляжи, пальмы, лётное поле – словом, все необходимое для монтажа отличного пятнадцатиминутного документального фильма. Сабрине Теннант была нужна только некая идея, которая помогла бы объединить разрозненные фрагменты в единый репортаж. Если этот вежливый мужчина в помятом костюме был прав, то такая идея у нее тоже появилась.

Теперь единственной проблемой Сабрины было время. Ее материал должен появиться в программе «Каунтдаун», ведущей программе новостей Британского спутникового вещания, а в Англии эта программа выходит по субботам в полдень. Значит, Сабрине нужно передать весь материал из Майами по системе спутниковой связи в субботу, на следующий день, не позднее четырех часов дня по местному времени. Следовательно, ей нужно быть в Майами сегодня вечером. Сейчас был час дня. Успеть добраться до отеля и заказать из Майами чартерный рейс на тот же вечер казалось практически невозможным.

– Дело в том, – сказал Маккриди, – что я тоже должен улетать сегодня в четыре часа. Я заказал собственный самолет из Майами. Буду рад подбросить вас.

– Кто вы такой?

– Просто отпускник. Но я знаю острова. И их жителей. Поверьте.

«Черт побери, – думала Сабрина, – выбора у меня нет. Если этот англичанин говорит правду, то такой шанс упускать нельзя». Она вернулась к оператору, показала, что хотела бы снять. Большие линзы камеры медленно скользили по толпе, изредка задерживаясь то там, то здесь. По-прежнему стоявший возле фургона мистер Браун заметил, что камера нацелилась на него, и скрылся в фургоне. Оператор запечатлел и его поспешное бегство.

Во время ленча старший инспектор Джонс доложил Десмонду Ханне о результатах. В аэропорту проверили данные о регистрации паспортов всех, кто прибыл на остров в течение последних трех месяцев. Среди них не оказалось Франсиско Мендеса, не было никого, кто походил бы на латиноамериканца. Ханна вздохнул.

Если погибший американец Гомес не ошибался – а он мог и ошибаться, – то, возможно, неуловимый Мендос проник на остров любым из доброго десятка других способов. Пароход с «большого острова» время от времени подвозил и пассажиров, а на пристани паспортного контроля практически не было. Изредка на Саншайн и соседние острова заходили яхты; их пассажиры и матросы купались в кристально чистой воде над коралловыми рифами, потом поднимали паруса и уплывали. Кто угодно мог тайком попасть на остров или скрыться с него. Ханна подозревал, что Мендес, убрав Гомеса, сразу сбежал. Если он вообще был на Саншайне.

Ханна позвонил в Нассау, но доктор Уэст сказал, что не сможет приступить к вскрытию раньше четырех часов, когда тело губернатора наконец оттает в достаточной мере.

– Как только извлечете пулю, сразу позвоните мне, – потребовал Ханна.

В два часа на Парламент-сквер снова собрались репортеры и операторы. Они были разочарованы даже больше, чем Ханна. Утренний митинг не принес ничего, что хотя бы отдаленно напоминало сенсацию. Речь кандидата в премьер-министры была обычной болтовней вокруг лозунга о всеобщей национализации, который британцы похоронили десятки лет назад. Потенциальные избиратели выслушали речь на удивление равнодушно. Из всего собранного репортерами и операторами материала невозможно было слепить и крохотного репортажа. Если в ближайшее время Ханна никого не арестует, то всем труженикам средств массовой информации можно будет упаковывать чемоданы и разлетаться по домам.

В десять минут третьего в своем длинном белом лимузине с открытым верхом прибыл Маркус Джонсон. На этот раз он был в небесно-голубом тропическом костюме и в рубашке с открытым широким воротом. Он взбежал на импровизированную трибуну – платформу грузовика. Технически митинг был подготовлен лучше, чем у Ливингстона: Джонсон говорил в микрофон, а на соседних пальмах висели два усилителя.

Оратор начал говорить, и Маккриди пробрался к Шону Уиттакеру, внештатному корреспонденту лондонской «Санди экспресс», который жил на Ямайке, в Кингстоне, и собирал информацию о происшествиях во всем бассейне Карибского моря.

– Скучно? – пробормотал Маккриди.

Уиттакер покосился на англичанина.

– Все вздор, – согласился он. – Думаю, завтра нужно уезжать домой.

Уиттакер был репортером и фотокорреспондентом. У него на груди висел фотоаппарат «Яшика» с телеобъективом.

– Не хотите ли тему для репортажа, – предложил Маккриди, – такого, что все ваши коллеги лопнут от зависти?

Уиттакер повернулся к Маккриди и настороженно поднял брови.

– Вы знаете то, чего не знает никто?

– Поскольку слушать речь нет смысла, я бы предложил вам подняться ко мне в номер и убедиться самому.

Маккриди и Уиттакер пересекли площадь, вошли в отель и поднялись на второй этаж, в номер Маккриди. С балкона было отлично видно всю площадь.

– Меня интересуют те «няни» в цветастых рубашках и темных очках, – сказал Маккриди. – Вы сможете отсюда крупным планом снять их лица?

– Конечно, – ответил Уиттакер. – Но зачем?

– Снимайте, потом я все объясню.

Уиттакер пожал плечами. Он был стреляный воробей, в свое время он получал информацию из самых невероятных источников. Кое-что оказывалось ценным материалом, кое-что – нет. Он настроил телеобъектив и отснял четыре кассеты – две цветной и две черно-белой пленки. Маккриди пригласил его в бар, заказал пиво, потом полчаса рассказывал. Уиттакер присвистнул.

– Это правда?

– Да.

– Вы можете доказать?

Подобный репортаж нуждался в ссылках на надежные источники, иначе Робин Эссер, лондонский редактор, не пропустит его в номер.

– Не здесь, – ответил Маккриди. – Доказательства находятся в Кингстоне. Вы можете вылететь сегодня вечером, утром закончить репортаж и к четырем часам передать его в Лондон. Там будет девять часов. Самое время.

Уиттакер покачал головой.

– Слишком поздно. Последний рейс Майами – Кингстон в семь тридцать. Мне нужно быть в Майами в шесть часов. Через Нассау я так быстро не доберусь.

– Дело в том, что в четыре часа – через семьдесят минут – отсюда в Майами вылетает мой собственный самолет. Я был бы рад подбросить вас.

Уиттакер встал и взял свою сумку.

– Кто вы такой, мистер Диллон? – спросил он.

– О, я всего лишь знаток этих островов и этой части света. Почти такой же знаток, как и вы.

– Лучше, – проворчал Уиттакер и ушел.