– Кто вы? – отпустив его руку, тихо спросила Рита.

– Наемник, – услышала она неожиданный ответ. – Только в этот раз я сам себя нанял, – так же непонятно закончил Сергей. Услышав объявление о начале регистрации билетов на рейс до Москвы, не прощаясь, быстро пошел к зданию аэропорта. Словно что-то вспомнив, обернулся. – Держитесь до самолета поближе к милиционерам! – громко посоветовал он. – Целее будете!

– Непременно последую вашему мудрому совету! – отозвалась она.

Тигр подбежал к вышедшему из вагона Абреку и, не находя слов, хлопнул его по правому плечу. Вскрикнув, Абрек отскочил от подбежавшего Юриста.

– Лучше словами, – простонал он, – я все-таки подставился.

– Все потом, – виновато сказал Федор. – Поехали.

– Как Корсар? – отдав рюкзак Юристу, спросил Абрек.

– Хромает, – улыбнулся Павел.

– А… – начал Алексей, но увидел помрачневшее лицо Юриста и замолчал.

Сергей вышел из здания аэропорта. Поднял голову к яркому небу и вздохнул. Он не знал, что делать. Вечером навестит Лудову, узнает имена и адреса крымских исполнителей и сразу улетит туда. К друзьям ехать не хотел.

«Якин, – вспомнил названную Палусовым фамилию Серов. Увидев поднявшийся с аэродрома самолет, вздохнул. – Может, самолет захватить, – подумал он, – и заявить, что переговоры буду вести только с полковником в отставке Якиным Петром Авдеевичем? Вообще-то это мысль».

– Куда, командир? – весело спросил подошедший таксист. Неожиданно для себя Серов назвал домашний адрес. Сел на заднее сиденье и закрыл глаза.

– Он только что освободился, – усмехнулся Абрек. – Увидел, что меня милиция преследует, и решил помочь. Рядом бабка одна жила, знахарка. Вот он и повел меня к ней. Плечо мне здорово задело. – Алексей вздохнул. – В общем, пока старуха мне какое-то зелье готовила, я фотографии на стене разглядывал. Увидел парня, солдата-десантника. Не знаю почему, – и сейчас удивляясь, признался он, – спросил бабулю о нем. Она сказала, что это ее внук, он в Афганистане был. Без ног остался. И так тихонько шепчет: а брат его – мафия. Но любит своего старшего. Поэтому, мол, и девку-врача спас. Знаете, – Алексей оглядел друзей, – меня как ошпарило, я голос потерял. Она заметила и спрашивает: мол, что с тобой? А я как рыба на берегу. Рот открываю, а сказать ничего не могу. Словом, вмешался его величество случай. Не выруби я того угонщика «Москвича», у него, наверное, до сих пор шею клинит, – захохотал Алексей, – и не подстрели меня мент, я бы и не попал к этой бабуле. Пока я в себя приходил, пришел парень. Здоровый такой, кудрявый. Прия…

– Рожай скорее, – нетерпеливо прервал его Тигр. – А то сейчас еще раз поздороваюсь. – Он взмахнул рукой.

– Кудрявый, его Гладиатором кличут, – с опаской отодвинувшись, продолжил Алексей. – На дочь Якина, который и замутил воду, работал. Мальчишек как раз Танька и забрала. Отвезла их к своей подруге. А у нее Ромка Бурко любовником был. В общем, он сумел смыться с мальчишками. А Надю во время нападения боевиков Якина Леший увез. Потом позвонил Таньке. Мол, ты мне – две тысячи баксов, я тебе – Серову. Вместо баксов пулю слопал. Его приятель, который вместе с ним Надю караулил, пристрелил. Надю по голове прикладом долбанули. Танька все сфотографировала. Потом фотографии на Камчатку отправила, душманка! А Гладиатора брат предупредил: если москвичку – все знали, что она в Афгане врачом была – убьют, я тебя самого кончу! Этому брату в Афгане ноги по колено оторвало, а спасла его какая-то женщина-врач. Вот он и решил, что Надя – как раз та врачиха и есть. Когда Танька приказала Надю убить и сжечь, Гладиатор вызвался. Он и еще двое ее в горы потащили. К ним какая-то баба пьяная привязалась. Чтобы свидетеля не было, убили ее. Потом Гладиатор этих двоих прирезал. Таньке сказал, что они москвичку изнасиловать хотели. А вы, мол, этого не приказывали. Таньке, он говорит, даже польстило это. В общем, труп бабы он сжег и Надин медальон рядом бросил. Оттащил ее к знахарке. После удара по голове ни говорить, ни вспомнить ничего не могла. Ведь после взрыва лимонки в Питере с ней такое же было. Я думал, с ума сойду. Захожу, а она лежит. Голова забинтована, но она. Я как заору: Надька! Она вздрогнула, повернулась и заплакала. Чего же ты, говорит, раньше не приехал? Бабку чуть инфаркт не стегнул, – по-доброму засмеялся Абрек. – Как услышала, что Надя заговорила, сама замолчала. Ее потом водкой отпаивали.

– Старуху водкой? – покачал головой Тигр. – Ты?

– Так точно, – бодро доложил Алексей. – Не мог же я ее в беде бросить. А Надя, как узнала, что пацаны у нас, обрадовалась. Потом про Серегу спросила. Я сказал, что он в больнице, в аварию попал.

– Умнее ничего придумать не мог? – помрачнел Тигр.

– Ты больно грамотный! – заорал Абрек. – Что я говорить должен?! Она мне, думаешь, поверила? Ведь Надя себя виновной считает. Она с этой сучкой Лудовой на теплоходе в круизе подружилась. И рассказала ей про Серегу. Поняла Надя, что Серов не в больнице, – глухо закончил он. – Но, слава Богу, уточнять не стала.

– А что мы ей завтра скажем? – хмуро поинтересовался Юрист.

– Завтра и думать будем, – отрезал Тигр.

– Кстати, – немного помолчав, сказал Павел. – Вчера мне один с Петровки рассказал про Хоттабыча. Он два дня нигде не появлялся. И в конторе своей не был. Начали искать. Взломали дверь в кабинет. Бар отодвинут. За ним вход в комнату. Заходят, а там две женщины друг дружку кусают. И одна исхудавшая вся, мертвая. А Хоттабыч без головы лежит. Голова возле грызущихся баб. Представляете, кино? – Он криво улыбнулся. – Оказывается, угол потайной комнаты отгораживался пуленепробиваемым стеклом. Хоттабыч сначала туда Альбину свою сунул, это которая умерла. Потом как-то ухитрился секретаршу свою и Валерию, ее за убийство разыскивают уже год, засунуть. А сам под стекло, оно кнопкой опускается, умудрился голову подставить. Секретарша и Валерия сейчас в психушке. А ведь были там от силы дня четыре. И еще в углу тайник нашли с алмазами. Этот, с Петровки…

– Нам-то что до этого? – перебил его Тигр.

– Мужики! – услышали они громкий крик в прихожей.

Вскочив, бросились туда. Опираясь на костыли, у двери стоял Корсар. Все трое уставились на него.

– Ковбой приехал!

Подойдя к двери своей квартиры, Сергей прислонился к стене. Помотал головой, похлопал себя по карманам. Достал ключ, открыл дверь, вошел. Почувствовав запах щей, на которые Надя была мастерица, замычал и горько улыбнулся:

– Глюки начались. Нельзя мне в дурдом. Сначала…

– Папа приехал! – услышал он звонкий крик. Вскинул голову, увидел выскочившего из комнаты Алешку. Серов отшатнулся к стене. Ставшие ватными ноги не удержали. Скользнув по стене, он сел на пол. – Папа! – подбежавший Алешка обнял его. – Папа!

Не в силах что-то сказать, зажмурившись, Сергей крепко прижал к себе сына.

– Я ведь просила, Алешка, – раздался женский голос, – не шуми, когда брат спит…