– Нет, не буду, – устало сказал Аш. – Они думают так же, как ты. Это все бессмысленное стремление «спасти свой престиж». Мы все страдаем от этого и платим за это кровью. Ради «спасения престижа» мы готовы поступаться справедливостью и здравым смыслом и совершать поступки не только явно безрассудные, но и опасные, а в данном случае совершенно ненужные.

Уолли смиренно вздохнул и с ухмылкой сказал:

– То есть «это несправедливо». Провалиться мне на месте, если он опять не взялся за свое! Это бесполезно, Аш: ты напрасно тратишь время.

– Пожалуй, – печально согласился Аш. – Но, как однажды сказал Уиграм, попытаться имеет смысл. Будем надеяться, командующий сумеет понять, насколько серьезна ситуация, и попробует убедить Каваньяри и прочих сторонников «наступательной политики» хорошенько подумать на тему миссии. Хотя, признаться, я не возлагаю никаких надежд на наших специалистов, заседающих в Симле. И вообще на представителей вида хомо сапиенс, коли на то пошло.

Уолли рассмеялся и впервые за всю ночь показался таким, каким был в прежние дни в Равалпинди: молодым, веселым и беззаботным.

– Да ты законченный мизантроп! Мне стыдно за тебя. Ох, ладно, Аш, не будь таким Иеремией. На самом деле мы не такие уж безнадежные ребята, какими ты нас выставляешь. Я знаю, ты не сходишься во взглядах с Каваньяри, но я готов держать пари на самых невыгодных для себя условиях, что он завоюет расположение афганцев и будет кормить их с руки уже через месяц после нашего прибытия в Кабул. Он склонит их на свою сторону, как сэр Генри Лоуренс склонил на свою сторону побежденных сикхов в годы, предшествовавшие Великому восстанию, вот увидишь.

– Да… Да, я увижу, – медленно проговорил Аш.

– Конечно! Я и забыл, что ты сам будешь в Кабуле. Ты когда возвращаешься?

– Сразу после встречи со Стариком, которая, надеюсь, состоится завтра. Мне ведь нет смысла оставаться здесь, верно?

– Если ты имеешь в виду, что не сможешь убедить меня отказаться от командования эскортом, коли мне посчастливится получить такое предложение, – то да, смысла действительно нет.

– Когда, по-твоему, ты узнаешь?

– Полагаю, когда Каваньяри вернется из Симлы!

– Из Симлы! Я должен был догадаться, что он там.

– И правда, должен был. Он прошел через Хайберский перевал вместе с генералом Сэмом и отправился прямиком туда, чтобы сделать доклад вице-королю.

– И несомненно, получить награду за то, что угрозами вынудил эмира принять условия чертова мирного договора, – раздраженно сказал Аш. – Рыцарство, по меньшей мере: сэр Луи Каваньяри, кавалер ордена «Звезда Индии» и так далее, и тому подобное.

– Почему бы и нет? – спросил Уолли, начиная злиться. – Он это заслужил.

– Безусловно. Но если он не сумеет убедить своего единомышленника Литтона придержать миссию до тех пор, покуда Якуб-хан не получит возможность восстановить хотя бы подобие закона и порядка в Кабуле, это скорее всего окажется его смертным приговором. И твоим тоже, Уолли! Не говоря уже о джаванах и всех прочих, кого он возьмет с собой. Эскорт уже набран?

– Не официально, но состав более или менее определен. А что?

– Я хотел знать, поедет ли в Кабул Зарин.

– Насколько я знаю, нет. И Авал-шах не поедет. И вообще ни один из твоих закадычных друзей.

– Кроме тебя.

– О, со мной все будет в порядке, – жизнерадостно сказал Уолли. – За меня не волнуйся – я родился под счастливой звездой.

О ком тебе следует подумать, так это о себе самом. Ты не можешь бесконечно болтаться в такой беспокойной стране, как Афганистан, просто вынюхивая да подслушивая для своих друзей, так что давай-ка теперь я дам тебе совет, разнообразия ради. Когда встретишься со Стариком завтра, выпроси у него разрешение вернуться к нам. Умоляй на коленях, если придется. Скажи, что ты нам нужен, – видит Бог, так оно и есть!

Аш как-то странно посмотрел на него и начал было что-то говорить, но потом передумал и взамен спросил, когда миссия собирается выехать – если она выедет.

– Она выедет, на сей счет не сомневайся. Мы собираемся тронуться в путь сразу, как только Каваньяри вернется из Симлы. Но, как я тебе уже сказал, еще ничего не решено и вице-королю может прийти в голову какая-нибудь другая идея.

– Будем надеяться. Ни одна другая идея не может быть хуже, чем эта, – сухо заметил Аш. – Ладно, прощай, Уолли. Не знаю, когда я снова увижусь с тобой, но надеюсь, ради твоего же блага, что это произойдет не в Кабуле.

Он протянул руку, и Уолли крепко ее пожал и горячо сказал:

– Где бы мы ни встретились, это случится не скоро, ты знаешь. И если мы свидимся в Кабуле, по крайней мере ты будешь знать, что я ни за какие сокровища мира не упустил бы возможности оказаться там. Такой шанс выпадает человеку лишь раз в жизни, и, если все сложится удачно, Гамильтон непременно получит повышение в звании и таким образом сделает еще один широкий шаг к жезлу фельдмаршала. Ты же не хочешь, чтобы я отказался от этого? Нет уж, извините! Так что не говори «прощай», а скажи «до встречи в Кабуле».

Зарин выразил примерно такое же мнение, как Уолли, когда Аш на следующее утро пересказал состоявшийся у них разговор. И снова, как и вчера утром, в голосе Зарина звучали враждебные и предостерегающие нотки. Нетерпение, граничащее с раздражением, и явная отчужденность – словно он отступил за некий незримый барьер. Аш ошеломленно подумал, что с таким же успехом мог бы разговаривать с совершенно незнакомым человеком.

Зарин не заявил прямо, что не желает выслушивать предостережения Аша, но ясно дал это понять своим тоном.

– Мы, твои друзья, уже не мальчики, – сказал Зарин. – Мы взрослые мужчины и можем сами разобраться в ситуации. Авал-шах сказал, что поговорил с командующим-сахибом и он примет тебя после полудня, когда все спят или сидят по своим углам.

Избегая встречаться с Ашем взглядом, он встал и ушел по служебным делам, сказав напоследок, что вернется к двум часам и отведет Аша в бунгало командующего. А пока посоветовал ему поспать: нужно хорошенько отдохнуть, если он собирается выехать в Кабул ночью – сейчас слишком жарко, чтобы путешествовать днем.

Но Аш не лег спать. Во-первых, в маленькой комнате Зарина в кирпичном доме за казармами кавалерии было нестерпимо жарко, а во-вторых, ему нужно было очень многое обдумать и принять чрезвычайно важное решение.

Годы, некогда медленно текшие, теперь летели все быстрее и быстрее, точно медлительный паровоз, который с тяжким пыхтением рывками отползает от платформы, выпуская густые клубы дыма, а потом разгоняется и с грохотом несется по железным рельсам со все возрастающей скоростью, глотая мили, как время глотает годы. Сидя с поджатыми ногами на земляном полу и уставившись невидящим взором в побеленную стену, Аш оглядывался на длинную вереницу минувших лет и видел много разных Заринов. Зарина, которого он впервые увидел в комнатах Кода Дада в Хава-Махале: высокого красивого подростка, что скакал на коне и стрелял не хуже взрослого мужчины и казался – тогда и всегда – воплощением смелости, великолепия и всего, достойного восхищения. Удалого, самоуверенного Зарина, покидающего Гулкот, чтобы вступить в кавалерию корпуса разведчиков. Зарина в форме совара здесь, в Мардане, который утешает его в горе о смерти Ситы и вместе с Авал-шахом строит планы на его будущее. Повзрослевшего Зарина, ожидающего его на пристани в Бомбее, все того же верного друга и старшего брата…