Томас слушал молча и неподвижно.

– Томас, Натаниэль убил Эмму, но он никогда не был Джеком-потрошителем. Он был человеком, который создал Джека-потрошителя. Или, возможно, дружил с ним.

Томас глянул на даты, которые я поспешно нацарапала. На его лице отразилась борьба чувств.

– Если Натаниэль напал на Эмму в апреле, возможно, ее смерть растревожила его. Похоже, какая-то его часть не могла снова пересечь эту черту. По крайней мере, не мог он сам. – Томас внимательно оглядел меня. – В его поведении не проявлялись признаки того, что он считает себя спасителем?

Я качнула было головой, но тут же всплыло воспоминание.

– В детстве ему становилось физически плохо, если не удавалось спасти бродячего кота или собаку. Для него была невыносима мысль о чьей-то смерти. Он по нескольку дней лежал в постели, плакал или смотрел в потолок. Это было ужасно, и я никак не могла вытащить его из этого мрачного настроения. – Я сделала глубокий вдох, стараясь не потеряться в мыслях о прошлом. – Если мисс Марта Табрам – первая настоящая жертва Потрошителя, это значит, что у Натаниэля было почти четыре месяца, чтобы создать собственного монстра. Это его собственные слова. – Я ткнула в письмо. – Что он работал с другим. Полагаю, мой брат побуждал убивать и работал с полученными органами, а остальные преступления в действительности совершил другой человек.

– Это не снимает вины с твоего брата, – мягко сказал Томас.

Я опустила голову. Если моя теория верна, Натаниэль превратил в клинок другого человека, что вовсе не делает его самого невиновным. И тем не менее, снова оказавшись лицом к лицу с его виной, я испытала предсказуемую безотчетную боль. Мы, люди, не можем перестать любить наших монстров.

– Знаю.

Томас повернул голову из стороны в сторону.

– По-прежнему существует вероятность, что Натаниэль просто копировал убийство мисс Смит, узнав подробности из газет. Возможно, его разыскал настоящий убийца или наоборот. Сейчас это просто домыслы, а ты знаешь, что говорит на этот счет твой дядя.

Домыслы бесполезны. Нам нужны факты. Я посмотрела на стопку дневников на кровати Томаса. Брат написал целые тома. Я боялась, что уйдут годы, чтобы распутать все новые нити, которые он связал в клубок. Стоя за спиной, Томас опустил руки мне на плечи и принялся медленно массировать, снимая напряжение.

– Уодсворт, это всего лишь головоломка, которую нужно решить. Разберемся в ней вместе.

Я подавила новый приступ слез и взяла Томаса за руку.

– Я…

– Если вы оба не против присоединиться к нам, – произнес дядя, заходя в комнату и сверкнув глазами на вторую руку Томаса, все еще лежащую на моем плече, – то инспектор Бирнс ждет в приемной.

Бабушкина приемная

Пятая авеню, Нью-Йорк

21 января 1889 года

Инспектор Бирнс стоял, сцепив за спиной мощные руки, и рассматривал висевший над камином дедушкин портрет. Судя по выпрямленной спине и общей напряженности инспектора, словно готового атаковать при малейшем намеке на опасность, новости были плохими. Впрочем, другого я и не ожидала.

– Инспектор, спасибо, что зашли так поздно, – сказал дядя вместо приветствия. – Выпьете что-нибудь?

Инспектор повернулся к нам и достал из пальто сложенную газету. Он шлепнул ее на изящный приставной столик и, наклонившись, сквозь зубы прочитал заголовок. При этом его щеки почти побагровели.

– «Джек-потрошитель явился в Америку». Утром этот омерзительный заголовок будет выкрикивать каждый мальчишка-газетчик в городе. Не знаю, что произошло в Лондоне, но здесь я этого не потерплю!

Он выпрямился и через мгновение взял себя в руки.

– Доктор Уодсворт, я не позволю Джеку-потрошителю посеять страх в сердце моего города.

У дяди на лице дернулся мускул, единственный признак того, что он начинает сердиться.

– Я ученый, а не аппарат для предсказаний. Если вы расскажете мне больше подробностей, возможно, я смогу составить лучшее суждение или психологический портрет убийцы. Различия в ранах на телах жертв помогут ослабить истерию. Но боюсь, пока вы не поделитесь своими открытиями, мне нечего вам предложить.

– Хорошо. Хотите больше фактов? Мы установили личность жертвы. Мисс Кэрри Браун, местная шлю… проститутка, – сказал Бирнс, заменив слово явно из-за моего присутствия. Какой приятный джентльмен. Я чуть не закатила глаза. – Друзья звали ее Шекспириха, поскольку, напившись, она постоянно его цитировала.

Мы с Томасом переглянулись. Теперь, когда существовала значительная вероятность того, что Потрошитель жив-здоров, было трудно игнорировать сходство с его предыдущими убийствами. Известно, что он нападал на пьющих проституток. Совсем как этот убийца.

– Появилась ее подруга, Элис Салливан, – продолжал Бирнс. – Она сказала, что в тот день виделась с Кэрри дважды. Кэрри несколько дней ничего не ела, поэтому после обеда Элис купила в салуне ей и себе сэндвичи. Она утверждает, что еще раз они встретились в местной христианской миссии, после чего каждая отправилась по своим делам.

– Во сколько ее видели в последний раз? – спросил дядя.

– Элис сказала, что около половины девятого вечера. Видела ее с мужчиной по имени Френчи.

– Элис последняя, кто видел ее живой с ним? – спросила я.

Инспектор Бирнс покачал головой.

– Мэри Минтер, хозяйка отеля, видела, как позже тем вечером Кэрри вела к себе в комнату мужчину. Она говорит, что у него был черный котелок и густые усы. Очень подозрительный. Не смотрел никому в глаза, не поднимал головы. Как будто старался, чтобы его не заметили. У нас нет подтверждений, был ли это Френчи или кто-то другой.

– Френчи нашли? – спросил дядя.

– Скорее всего, вчера вечером ее видели с двумя разными Френчи. – В ответ на недоуменный вид дяди инспектор пояснил: – Френчи – популярное прозвище в том районе. Одного зовут Исаак Перрингер. Второго мы еще ищем. Пока мы зовем их Френчи номер один и Френчи номер два. Поисками занимаются мои лучшие люди. Мы их задержим и покажем свидетелям.

– В большинстве отелей, даже самых сомнительных, требуют сделать запись в журнале регистрации, – сказал Томас. – Кто-нибудь из ваших сотрудников интересовался этим?

– Конечно. Вы думаете, мы тут совсем дураки? – Бирнс испепелил Томаса взглядом. – Он зарегистрировался как К. Николо с супругой.

– У вас есть фотография журнала регистрации? – спросила я.

Бирнс нахмурился. То ли из-за нашего допроса по поводу его работы, то ли я застала его врасплох.

– Не думаю. А зачем?

– Анализ почерка может доказать, что это убийство не связано с лондонским Потрошителем, – пояснил дядя, быстро кивнув мне в знак одобрения. – Если вы так рветесь заткнуть газеты, это было бы отличным способом показать, что почерк преступника отличается от известных писем Потрошителя. Этого факта и свидетеля, видевшего одного из Френчи на месте убийства, должно хватить, чтобы сдержать истерию по поводу Потрошителя.