Было выявлено, что становление комплекса социального поведения собак приходится на период примерно с трех до двенадцати месяцев (конкретные сроки у разных пород разные). У собак, выращенных в изоляции, отмечались серьезные нарушения поведения – в частности, полового, – они отличались неадекватностью социального поведения и повышенной агрессивностью. То есть врожденная программа – это не готовый на все случаи жизни шаблон. Это то, что присутствует у живого организма в зачаточном состоянии и требует дальнейшего развития и совершенствования.

Как инстинкт соотносится с мотивацией? Примерно так: это точно не одно и то же, как многие думают, это целая программа, которую «вызывает к жизни» та или иная мотивация. Потому что мотивация – это состояние определенных структур головного мозга, которое организует поведение, работающее по определенной программе!

В практике дрессировки самое главное – сформировать мотивацию, а затем поддерживать ее на должном уровне. Но без ее правильного выбора и формирования поддерживать будет, собственно говоря, нечего. Так на базе какой мотивации формируется поведение собак, которых мы дрессируем?

Тут следует сделать нелирическое отступление и поговорить о тех, кого мы дрессируем. О наших питомцах – потомках диких волков. Точнее, о видовых особенностях их поведения.

Вспомним, чем собака отличается от волка? Прежде всего тем, что лояльна к людям и не избегает (не боится) их. Кроме того, контакт с человеком, как показали исследования ученых, в подавляющем большинстве случаев (кроме периода размножения, разумеется) для обычной «семейной» собаки важнее контакта с собратьями (!). Даже заигравшийся с другой собакой пес через какое-то время будет искать хозяина (но это вовсе не значит, что он будет его слушаться!). Кроме того – и это для нас самое важное, – волк добывает пищу охотой, а собака получает еду из рук хозяина.

Итак, в результате эволюции собака приобрела ряд прежде всего поведенческих особенностей, которые разительно отличают ее от папы-волка. Хотя поведение молодого волка по отношению к людям порой очень похоже на поведение домашних собак.

…Этот день мне запомнился очень хорошо. Сентябрь 1994 года. Один из первых выездов программы «Диалоги о животных» на съемку.

Мы стоим сразу за воротами главного входа Московского зоопарка, тогда еще тенистого, уютного в вечерние часы, когда иссякает поток посетителей, с дорожками, посыпанными красным гравием, зоопарка моего детства, без известной скульптуры, пугающей старушек и иностранцев. Но сейчас воскресное утро, поэтому по зоопарку бродят толпы людей. Поведение некоторых из них, что особенно остро чувствуется в непосредственной близости от братьев наших меньших, – лучшая иллюстрация современных концепций антропогенеза и достижений молекулярной биологии, которые утверждают, что у человека 99 % общих генов с шимпанзе. Посетители галдят, показывают куда-то кому-то пальцем, что-то жуют на ходу, гримасничают, запрыгивают на барьеры, игнорируя запрещающие надписи, если один заметил что-то интересное – скопом бросаются туда, отпихивая друг друга локтями, в общем, обстановка далеко не лирическая.

– Ну, что, молодежь, кого снимать-то будем? Этот зоопарк? – презрительно сплюнув на землю, процедил видавший виды оператор Володя. – Животные-то где тут? – весь его вид выражал презрение. – План съемок есть?

Плана съемок у меня не было. Было огромное желание рассказать о животных новым языком. Это были лихие времена, когда современное телевидение только начиналось, и это была моя первая съемка.

– Не бурчи, Володь. – В те непростые годы профессия собачьего тренера предполагала умение беседовать в разных обстоятельствах с людьми куда более серьезными, нежели ершистый оператор, как и все операторы, с первого дня пытающийся «поддавить» новичка. – Сейчас что-нибудь снимем, пойдем к вольерам.

Мы двинулись в глубь зоопарка. Оператор со «звуковиком» и администратором ушли вперед, я в задумчивости брел чуть поодаль, соображая, к кому из друзей-ученых зайти в первую очередь в поисках сюжета. Внезапно я заметил девушку в униформе, ведущую на поводке крупную дворнягу зонарно-серого окраса. Дворняга время от времени тыкалась большим черным носом девушке в руку. Толпа посетителей не обращала на парочку ровным счетом никакого внимания.

– Здравствуйте, – сказал я, преградив девушке дорогу.

– Здравствуйте, – сказала девушка, бочком пытаясь обойти меня.

– Ваня, оставь девушку, мы животных пришли снимать, – крикнул мне ушедший вперед «звуковик» Саша.

– Вот сейчас и будем, – сказал я. – Зови давай всех.

– А зачем звать-то, что мы тут забыли? – спросил Саша.

– Не бубни, давай зови, – сказал я и добавил: – Пожалуйста. – Затем, обращаясь к девушке, спросил: – Простите, а вас как зовут?

– Катя, – сказала девушка. – А вы кто?

Я представился, не забыв упомянуть свою кандидатскую биологическую «остепененность» и назвать до кучи пару фамилий моих друзей – ученых из зоопарка, к которым собирался зайти, с тем чтобы поснимать их подопечных.

– Катя, а можно, пока суть да дело, мы вас поснимаем? – попросил я.

– Ну ладно, – согласилась Катя.

– Ну, кого снимаем? – недовольно спросил подошедший оператор.

– А вот их! – сказал я, указав на Катю с четвероногим другом.

– Что мы, всех дворняг теперь снимать будем? – буркнул оператор.

– Всех – нет. Только эту. Хотя вообще-то это волк, – произнес я.

– Волк? – спросил внезапно побледневший оператор Володя и немного попятился.

– Волк, – подтвердила Катя.

– Не тронет? – спросил оператор.

– Смотря как себя вести будешь, – не удержался я.

– Куда вы шли вообще-то? – спросил я Катю.

– А к вольеру, – пояснила девушка.

Тем временем мы подошли к вольеру, в котором бегали черный лабрадор и крупный спаниель. Увидев нас, они подбежали к сетке и дружно завиляли хвостами.

– Я его в вольер выпущу, пусть поиграет, – сказала Катя.

– А он никого там не съест? – спросил я на всякий случай.

– Да нет, он молодой еще совсем, они над ним доминируют, спаниелька вот даже гоняет порой, – развеяла сомнения Катя.

В общем, сюжет мы сняли – живую иллюстрацию того факта, сколь близки волки и собаки. Он, кстати, выложен в Интернете. Как мы выяснили, волк по имени Тамерлан был совсем молоденьким, поэтому немного робел. К Кате и другим девушкам относился очень положительно, мужиков побаивался (а мужики, вроде нашего оператора, побаивались его). С собаками он составил вполне дружную группу, демонстрируя, совсем как щенок, весь репертуар задабривания старших. Так что тот факт, что никто не узнавал в Тамерлане волка, находясь буквально бок о бок с ним, вполне объясним – уж очень сходно поведение волков и собак, этих ближайших друг к другу видов. Молоденький Тамерлан вел себя так, как вела бы себя взрослая собака, – все его детские черты поведения являются нормой для взрослых домашних собак. Так что неудивительно, что никто ничего не заметил.