chitay-knigi.com » Историческая проза » Генерал Власов - Свен Штеенберг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 66
Перейти на страницу:

Гроте и Дюрксен в деталях обрисовали ему политическую обстановку и постарались убедить его в том, что он лучшим образом послужит своей стране путем поддержки здравомыслящих элементов в немецком руководстве. Попросив время на обдумывание, Зыков в течение тридцати шести часов подготовил доклад о структуре и принципах организации советской экономики, сделав особый упор на то, что касалось производства вооружения. Данные его не шли в сравнение с тем, что немецким офицерам разведки когда-либо приходилось читать. Перед ними был рапорт специалиста, располагающего огромным запасом информации, причем эксперта, обладающего поразительной способностью анализировать имеющиеся сведения. Спустя неделю он представил «Организационный план практической мобилизации русского народа на борьбу со сталинским режимом». Он продемонстрировал точные знания существующих условий и психологической ситуации в Советском Союзе и подтвердил правильность направления мышления тех, кто объединился вокруг Штауфенберга, Гелена и Гроте. Зыков также считал важным поначалу поставить во главе русской оппозиции режиму генерала Красной Армии, популярность которого строилась бы целиком на его реальных достижениях на поле боя. Он был убежден, что такой человек найдется, едва лишь Германия проявит готовность вступить в честный альянс с русскими. Если же данное условие будет соблюдено, падение сталинского режима станет лишь вопросом времени.

Зыков — никогда не повышавший голоса, ухоженный человек среднего роста со смуглым лицом — едва переступил сорокалетний рубеж. Он быстро оказался в центре маленького круга единомышленников. Люди восхищались его умом и уважали его, однако по-настоящему нравился он лишь немногим. Его превосходство было уж очень очевидным, а его энциклопедические знания — просто поразительными, между тем ответы на неподобающие вопросы — слишком резкими, а сам он как личность — чересчур неприступным. Как ни странно, с холодным разумом в нем сочеталась романтическая чувствительность. Этот выдержанный, всегда владевший собой интеллектуал был художественно одаренным человеком, способным наизусть безошибочно цитировать поэтов. Он неохотно заговаривал о своем прошлом, но, несмотря на его умение тщательно скрывать подробности о себе, одно было несомненным: против Сталина выступал представитель интеллектуального потенциала революционной России.

Родившийся в Одессе в семье небогатого торговца, Зыков уже на ранней стадии завязал контакты с революционной интеллектуальной элитой. Он был лично знаком с Лениным и другими вождями революции, одним из первых получил орден Красного Знамени и быстро продвинулся с поста главного редактора провинциальной газетки в Узбекистане до помощника Николая Бухарина, главного редактора «Известий». Женившись на дочери наркома образования А. Бубнова, Зыков оказался вхожим в высшие партийные круги. Иногда он выступал по вопросам истории литературы. Когда Бухарин и Бубнов пали жертвами чисток, он тоже получил три года исправительных работ в Сибири. В 1940 г., однако, его восстановили в партии и назначили в политические структуры Красной Армии, одним словом, он стал комиссаром.[52] Такова вкратце была история жизни убежденного социалиста, который и не скрывал, что, мечтая о будущей России, мечтает о России социалистической.

Данное обстоятельство, а также отторжение эмиграции «первой волны» ставило его в обособленное положение по отношению к прочим врагам Сталина, особенно к НТС. На почве различия взглядов он не раз и не два сталкивался с Казанцевым, между ними разгорались жаркие споры, однако последний тем не менее не мог не признавать выдающихся способностей Зыкова. Гроте и Дюрксен тоже ценили возможность сотрудничать с ним. Гроте успокоил подозрения СС в отношении того, что Зыков мог оказаться коммунистическим агентом, замечанием на тот счет, что Советы едва ли бы стали задействовать для таких целей политического комиссара еврейской наружности.

Сам же Зыков не признавал, но и не отрицал того, что он еврей. Как-то в компании за карточным столом и выпивкой один из участников игры напрямую спросил его об этом. Зыков задумался, а потом спокойно произнес:

— Не стоит рассуждать о подобных вещах во время игры. Вот доиграем и поговорим.[53]

Он так и не пояснил, какую же игру имел в виду: игру в карты или же другую игру — игру с жизнью и смертью, в которую играл каждый день.

К моменту приезда Власова Зыков находился в Берлине уже несколько месяцев. Обитатели особого изолятора до хрипоты обсуждали возможности свержения ненавистного режима сталинской диктатуры, однако надежды на то, что на них когда-нибудь всерьез обратят внимание, все уменьшались и уменьшались. С появлением Власова стало казаться, что можно будет, наконец, добиться перелома. Сознавая, сколь значительным может стать его выход на авансцену событий, они ожидали его с нетерпением. После же первых бесед с ним никто уже не сомневался, что он обладает качествами, столь необходимыми в создавшемся положении. Пролетарий по происхождению, Власов не был замешан ни в каких неблаговидных деяниях, пользовался популярностью в армии и умел говорить убедительно. Вряд ли самый последний солдат в Красной Армии поверил бы в то, что он стал врагом Сталина из оппортунизма. Власов почти естественно занял место в центре этого небольшого круга обитателей дома на Виктория-Штрассе, хотя поначалу, что характерно, он лишь только слушал и наблюдал.

Но вот, наконец, и он начал говорить — рассказывать о своей жизни, о встречах со Сталиным, о битве на Волхове, в процессе этих бесед как бы отстраняясь от пережитого. Взглянув на перенесенное им другими глазами, он смог трезво оценить опыт, чего был не в состоянии сделать еще несколько недель тому назад. Он без труда сошелся с Зыковым в отношении политических планов. Взаимодействие с этим человеком, знания которого, работоспособность и исключительную одаренность в области пропаганды и психологической стратегии он немедленно оценил, стало для Власова плодотворным во многих аспектах, и при этом оно не вело к умалению его собственных дарований и независимости.

Через некоторое время Штрикфельдт смог отправить в дом на Виктория-Штрассе еще одну личность, которой суждено было сыграть ключевую роль в окружении Власова, — генерал-майора Василия Федоровича Малышкина. Если для того, чтобы в общих чертах охарактеризовать Зыкова, годилось слово «интеллектуал», Малышкин представлял собой своего рода синоним понятия «идеальный штабной офицер». Он был сильным, жизнерадостным человеком, излучавшим заразительный оптимизм и обладавшим кипучей энергией. Сын бухгалтера из Новочеркасска, Малышкин увлекся революцией, будучи неисправимым молодым идеалистом в форме унтер-офицера, он вступил в партию и после выпуска из военного училища сделался профессиональным солдатом. Когда Малышкин занимал пост начальника штаба Сибирского военного округа, его командующего, Великанова, арестовали и расстреляли в связи с «делом Тухачевского». Вскоре после этого арестовали и самого Малышкина. В течение месяцев его так энергично «допрашивали», что несколько раз без сознания отправляли в камеру. Однако он обладал железным здоровьем и несгибаемой волей, что помогло ему пережить страшные времена и не подписать «признания». В итоге, просидев четырнадцать месяцев, он был освобожден и отправлен в санаторий на поправку здоровья. Затем ему разрешили работать по специальности, и он стал преподавателем в военном училище. Начало войны Малышкин встретил на должности начальника штаба 19-й армии, в составе ее он и служил, когда угодил в плен к немцам под Вязьмой.

1 ... 9 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 66
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 25 символов.
Комментариев еще нет. Будьте первым.
Правообладателям Политика конфиденциальности