Если такая мама решит, что уход за малышом — дело настолько ответственное, что заниматься им должны люди профессиональные, она найдет специалистов, которым можно доверять, — врача, няню, детского психолога. Она поступает так не потому, что не уверена в себе, — это ее обычный подход к решению жизненных задач, а ребенок — такая же задача, только более важная. И «девочка-отличница» будет четко, до последней запятой, выполнять все рекомендации профессионалов.

Она может воспитывать ребенка по Споку, Фрейду или по кодексу строителя коммунизма. Ребенок для нее — исключительно объект воспитания, поэтому его эмоции и желания в расчет не принимаются. Есть план, распорядок дня, где основное — слово «надо», остальное не имеет значения. Правила выходят на первый план, оттесняя все, что относится к эмоциональной сфере, куда-то «на задворки»: «Это все лирика, а надо дело делать!» Например, кормить по часам, четко по графику, независимо от желания ребенка, его состояния и настроения в настоящий момент. Малыш плачет, потому что есть хочет? Потерпит — до кормления еще 25 минут. Спит? Разбудим — время кормить. Как говорится, война войной, а обед по расписанию! В таких условиях младенец не учится понимать свое внутреннее состояние, доверять собственным желаниям и эмоциям, ведь для этого необходимо, чтобы мама слышала его, чувствовала, отзывалась на его потребности, а не пыталась втиснуть их в придуманные кем-то «воспитательные конструкции».

Но бывают и «правила наоборот». Возможно, в одной из «продвинутых» книжек мама-сержант прочитала, что младенца надо обнимать не меньше 20 раз в день, носить на руках не менее четырех часов и обязательно класть с собой в постель. И она старательно соблюдает современные установки, выполняя нормы «правильного эмоционального общения», но формально, без настоящих, искренних чувств.

Мама-сержант не позволяет себе быть спонтанной. Она привыкла контролировать эмоции, жертвовать своими желаниями, если того требует «долг». Она не может повозиться с крохой «просто так» — она целенаправленно «организует взаимодействие с ребенком». Например, она тренирует сына переворачиваться на животик или тянуться ручками за игрушкой только потому, что в книгах по развитию младенца написано, что к определенному возрасту он уже должен это делать. Если игры — то обязательно развивающие. Вот она играет с малышом — казалось бы, расслабься и получай удовольствие! Но мама опять «проводит воспитательную работу», сама не включается в игру и потому не получает положительного эмоционального заряда от общения с малышом.

Конечно, мама стремится делать все правильно, «на пятерку», но такие прямолинейность, целенаправленность становятся преградой для ее эмоциональной близости с ребенком.

Она стала матерью, но так и не повзрослела. Ни она сама, ни окружающие не воспринимают ее как взрослого, самостоятельного человека, который в состоянии позаботиться о ребенке, отвечать за него. И неважно, сколько маме лет — 15 или 35, возраст здесь ни при чем.

Мама-дитя — человек инфантильный, незрелый и при этом очень тревожный. Она все время боится допустить ошибку, оказаться виноватой. Она всегда слушала старших, зависела от мнения значимых для нее людей. И в роли матери она не чувствует себя уверенно: постоянно ищет помощи, поддержки, покровительства. Не будем путать эту ситуацию со случаями манипулирования с целью извлечения выгоды, когда с трогательными словами «я этого не умею» решение проблем перекладывается на других.

Мама-дитя искренне тревожится о малыше, боится причинить ему вред своими неумелыми действиями и потому старается как можно меньше брать ребенка на руки — а вдруг уронит, ведь он такой хрупкий? Если она купает младенца, кто-то непременно должен ее страховать, помогать и подсказывать: вдруг вода горячая, вдруг в ушки зальется, а вдруг он неудачно дернет головкой, а вдруг, а вдруг… «Я одна ничего не могу, мне нужен помощник, который знает, как…» — внушает мама себе и окружающим. Ей хочется, чтобы близкие сочувствовали ей и помогали нести этот непосильный груз материнства. Поэтому при любом удобном случае мама дистанцируется от ребенка, выдвигая вперед того, кто оказался рядом. И неважно, кто это будет — ее мать, муж, бабушка, свекровь или профессиональная няня. Главное, этот человек точно знает «как надо». Для инфантильной, неуверенной в себе мамы он становится абсолютным авторитетом.

Так, совсем молоденькая женщина, приехавшая в Москву из провинции, во всем беспрекословно подчиняется мужу. Он руководит в доме всем, в том числе и воспитанием ребенка, диктует, что, как и когда надо делать. Муж сказал, что «нежничать» с ребенком нельзя: «Мы же растим мужчину!», а значит, нужны строгость, дисциплина и режим. И несчастная мать не может себе позволить даже поцеловать сына, понянчиться с ним. Она целует его тайком и только когда малыш спит…

Мама-дитя подавляет свои желания, стремления, порывы только потому, что не уверена в себе, не доверяет своей интуиции. В результате страдают оба — и мама, и ребенок. Мама лишается возможности проявить свои чувства, а малыш растет без материнского тепла и внимания. И все это несмотря на искреннюю любовь мамы к ребенку.

Это хрупкое создание не в состоянии переносить отрицательные эмоции — как свои, так и чужие, в том числе и собственного ребенка. Как только она слышит крик, писк, плач, ей становится плохо, у нее может подскочить давление, заболеть сердце и т. д. — ну прямо «принцесса на горошине»! О таких говорят: «она настолько чувствительная натура…», «человек тонкой душевной организации», «если ребенок плачет, она так переживает — просто места себе не находит…»

Фарфоровая мама действительно очень легко «бьется». Она не может справиться с неприятной или напряженной ситуацией, связанной с ребенком. Она пасует перед его страхом, болью, агрессией — сила этих чувств пугает ее. Когда с малышом все хорошо, мама улыбается, играет с ним, баюкает. Но как только появляются проблемы, она уже не может ничего делать — начинает паниковать, плакать или злиться. Мама воспринимает негативные эмоции ребенка как нечто запредельное, непереносимое: закрывает уши руками, убегает из комнаты или зовет кого-нибудь на помощь. И хорошо, когда этот «кто-то» оказывается поблизости. Но если она останется с плачущим младенцем один на один, ее реакции могут быть и вовсе непредсказуемыми: она может накричать на своего малыша, шлепнуть, сделать все что угодно, лишь бы он немедленно замолчал. Поэтому, когда на горизонте сгущаются тучи, ей сразу же нужен «дублер», который ее заменит и избавит от страданий. А как только ребенок спокоен и весел — она снова с ним.

Такую маму считают любящей, заботливой, трепетной, ведь она так переживает, когда малыш плачет. Но ни один младенец не может быть счастливым и довольным 24 часа в сутки. В первый год жизни часто бывают периоды, когда ребенок плохо себя чувствует: то животик болит, то зубки режутся, то он хочет есть, то спать. Малышу некомфортно, он кричит, требует, сердится — зовет маму на помощь. Но от «фарфоровой куклы» он не получает надежной защиты и поддержки, когда они ему особенно нужны.