Шрифт:
Интервал:
Закладка:
О'Ди бросил на меня оценивающий взгляд.
— И индустрия понятия не имеет о твоей способности сочинять песни.
— Я написала почти все песни для Tellurian, — возразила я.
— Да, но эти песни совсем не похожи на те, что я слышал от тебя на улицах. Песни, что ты пишешь сейчас, могут задеть чувства даже взрослых, а не только подростков, которым надоело чувствовать себя невидимыми в школе.
— Ух, ты, тебе действительно нравится эта штука, «лежачего — еще как бьют», — сказала я, не веря, что О'Ди говорит со мной об этом, в то время как я изо всех сил стараюсь оставаться в сознании. — Выпусти меня из своей шикарной машины, Сестра Рэтч (Прим: Nurse Ratched или Сестра Рэтч — персонаж фильма «Пролетая над гнездом кукушки»; ее образ знаменит своей холодностью, злостью, дегуманизацией и умением манипулировать людьми).
О'Ди проигнорировал меня.
— Почему ты не хочешь ехать в больницу? Потому что ты не хочешь, чтобы тебя нашли?
— Да, а еще потому, что моя туристическая виза истекает через две недели.
— У тебя есть страховка?
— Нет. — Даже если бы я хотела получить медицинскую помощь, я не могла себе это позволить.
О'Ди вздохнул.
— Что ж, в любом случае, нам нужно осмотреть твое запястье. Я объясню, что ты мой клиент, и в городе по делу, что на тебя напали грабители. С медицинскими расходами мы разберемся позже.
— Я не хочу, чтобы меня нашли. — Мысль о том, что Мика и другие найдут меня, подтолкнула меня еще ближе к обмороку.
— Я позабочусь, чтобы в больнице поняли, насколько важна твоя конфиденциальность. Кроме того, не хочу разрушать твои иллюзии, но никто старше тридцати не знает, кто ты.
— Неправда, — угрюмо пробормотала я. — У нас были фанаты всех возрастов.
— Но в основном подростки. Я знаю возраст твоих поклонников, Скайлар. Я изучил тебя.
Я пожала плечами и поморщилась, когда боль распространилась по моей руке до запястья. О'Ди заметил это и нахмурился.
— Больница.
— И у меня нет права голоса? — Мой голос прозвучал пронзительно от страха.
— Ты хоть понимаешь, что у тебя опухший глаз, раздута щека, разбита губа, возможно, сломано запястье, и где-то бродит один мерзкий маленький ублюдок, который получит по заслугам за то, что попытался изнасиловать тебя? Но ты сбежала. Ты сделана из прочной стали, Скайлар, так что соберись и начни смотреть правде в глаза. — Он поднял бровь, видя мое явное негодование. — Ты можешь злиться на меня сколько угодно, но я пытаюсь не дать тебе отключится, разговаривая с тобой, и это работает. А сейчас… ты собираешься натянуть трусы большой девочки или вернешься к принятию плохих жизненных решений?
Я посмотрела на него своим здоровым глазом.
— Хорошо. Больница. Я добавлю это в список, что нужно сказать доктору.
— Что?
— О травмах. Глаз, ребра, запястье, а теперь еще и эта настойчивая высокомерная боль в моей заднице.
Несмотря на все мои опасения, О'Ди заставил меня рассказать полную правду о том, что произошло. После рентгена запястья, анализов крови и мочи, больница связалась с полицией, и я обнаружила, что объясняю двум полицейским, что спала в палатке на кладбище. И что ребята проследили за мной, чтобы украсть мою гитару. Когда я рассказывала подробности о почти изнасиловании, О'Ди, в смущении, резко выбежал из комнаты, в которой мы находились.
— Это вполне естественно, — пояснила женщина-полицейский, офицер Калтон, увидев мое ошеломленное выражение лица. — Ваш парень будет испытывать совсем другой гнев, нежели вы.
— Он не мой парень. Он мой… — Я пожала плечами. — Он пытается подписать меня на свой лейбл.
Она кивнула, а затем продолжила разговор о номере телефона психолога. Полицейские закончили задавать вопросы, сказали, что проверят кладбище, чтобы узнать, был ли еще там мой обидчик Джонни.
К тому времени, как я дала подробное описание парней, доктор вернулся с рентгеновскими снимками моего запястья — оно было сломано. Он наложил гипс, что, знала, будет беспокоить меня по утрам, но я была бесконечно измотана после нападения, а мой мозг слишком затуманен, чтобы об этом волноваться. В этот момент О'Ди уже вернулся и стал наблюдать за всем процессом с неизменной мрачной угрюмой гримасой на лице.
Доктор уставился на меня и нахмурил брови.
— Теперь, когда я знаю, что вы спали в палатке, Скайлар, я немного беспокоюсь о вашем здоровье в целом. У вас маленький вес, этого недостаточно для беспокойства, но, учитывая, как вы жили, я обеспокоен возможным недоеданием. Анализ крови будет готов через двадцать четыре часа. Я буду чувствовать себя спокойней, если мы оставим вас здесь на ночь и поставим капельницы, витаминную и для гидратации организма.
Паника охватила меня при мысли, что я застряну в больнице на ночь.
— Мне это не нужно. Я в порядке, честно. Я пью много воды.
— У тебя найдется теплое местечко на ночь?
— Я позабочусь о безопасном месте для моего клиента, — вставил О'Ди и продолжил лгать: — Я понятия не имел, что она была бездомной.
Позже полицейские взяли номер О'Ди, поскольку у меня не было телефона, и сказали, что будут на связи.
— Ваша гитара — единственная в своем роде, и парни об этом не знают. Как только они попытаются продать ее, их будет легче найти.
Я кивнула, надеясь, что получу свою гитару обратно в целости и сохранности.
— И я свяжусь, когда будут готовы результаты, — сказал доктор, все еще недовольный тем, что я отказалась остаться на ночь. — Мы свяжемся.
Мы выбрались из больницы, я была на обезболивающих и немного не в себе. О'Ди повез нас в город. Когда я закрыла глаза, он произнес:
— Прости.
— За что? — пробормотала я.
— За то, что не сумел вынуть твою дурацкую голову из задницы и не забрал тебя с улиц. Ничего бы этого не случилось, если бы я приложил больше усилий.
— Меня предупреждали, — зевнула я. — Мне говорили, что такое может произойти. Я думала, что знаю лучше. Я думала, что умнее их.
— А теперь?
— Даже не знаю. Я не знаю, что я делаю. Можно мне сначала поспать?
С минуту он молчал. Затем сказал:
— Да, Скайлар, ты можешь сначала поспать.
Моя последняя мысль перед тем, как провалится в сон, была о том, как странно и страшно снова быть Скайлар.
ГЛАВА 7
Боль.
Это было первое, что
