Герцог хотел сказать это беспечно, но в его голосе прозвучали серьезные ноты. Леди Эдит вздохнула:

— Ах, Сэлдон, зачем начинать все сначала, если только, пока я была в Саутгемптоне, ты не отыскал у себя в саду золотой жилы или гравий на аллее не превратился в алмазы. Тебе нужны миллионы Вандевилтов не меньше, чем им нужен твой герб. Это вполне справедливый обмен.

— Рад, что ты так считаешь, — сурово ответил герцог.

— Я устала от твоего нытья, — сказала леди Эдит. — Поднимусь к себе и отдохну. Увидимся за ужином. Кстати, кто из приглашенных уже прибыл?

Герцог быстро перечислил имена нескольких старших членов семьи, которые съехались из разных частей Англии и оказались в авангарде длинной череды гостей.

Им выпадет счастье первыми увидеть невесту, чьи миллионы кардинально изменят положение всего рода Оттербернов.

В то же время герцог понимал, что ни один из них ни в малейшей степени не будет признателен Магнолии за эти деньги.

Наоборот, они уже готовы раскритиковать его будущую жену, и только лишь потому, что она иностранка.

При этом, разумеется, они сделают это так тонко, что у герцога не будет повода возмутиться всерьез.

Он словно читал их мысли, но, вместо того чтобы рассердиться, ибо думал так же, как они, отчего-то лишь острее ощущал чувство вины.

«Мужчина я или мышь?» — спрашивал он себя.

Этот вопрос всплывал у него в голове снова и снова, и он опять принимался искать иной выход из создавшегося положения, чтобы не попасть в зависимость от женщины, которую он заранее ненавидел, ибо она выходила замуж не за него, а за его титул.

Во время одного из споров с леди Эдит он сказал:

— Как можно ждать от меня иного чувства, кроме презрения, к женщине, которая выходит замуж лишь потому, что я — герцог!

— Не говори глупостей, — возразила его кузина. — Тебе известно не хуже, чем мне, что от Магнолии ничего не зависело, ей было отказано даже в праве, которое имеет любая англичанка, — в праве отказаться от твоего предложения.

Ей показалось, что герцог удивился, и она раздраженно добавила:

— Можно подумать, что все эти годы ты витал в облаках, Сэлдон. Но ведь при твоей внешности у тебя наверняка было немало женщин в тех забытых Богом местах, куда тебя забрасывала судьба.

Герцог лишь улыбнулся.

Не было смысла объяснять кузине, что все женщины, которых он встречал в Симле или в любом другом месте, не значили для него ровным счетом ничего, даже на мгновение.

Это были привлекательные и опытные в любви женщины, чьи мужья трудились на пышущих жаром равнинах или уезжали по делам в другие части страны.

Поэтому его affares de Coeur[1], страстные и горячие, оставались лишь случайными эпизодами в его жизни, основанной на строгой дисциплине и полной опасностей. И, разумеется, от них герцог не мог узнать ничего нового о привычках и умонастроениях молодых девушек.

По правде говоря, он даже не мог припомнить, когда вообще разговаривал с ровесницами Магнолии.

Он с горечью сказал себе, что за деньги, полученные в результате женитьбы, ему придется заплатить годами невыносимой скуки.

— Бог знает, о чем можно разговаривать с восемнадцатилетней девушкой, — бормотал он бессонными ночами, обдумывая свое будущее.

Раньше оно всегда представлялось ему захватывающим и манящим, но сейчас ему виделись впереди лишь мрак и тоска.

Все дни он будет проводить в работе по восстановлению былого блеска поместий и замка, а слуги, фермеры и пенсионеры станут смотреть на него с той же смесью уважения и восхищения, с какой смотрели на него сипаи в Индии.

Ну что ж, если у него появятся средства, им не придется бедствовать.

Герцог был поражен вопросом, который задала ему леди Эдит незадолго до прибытия Вандевилтов в Англию:

— Миссис Вандевилт желает знать, куда ты повезешь Магнолию на медовый месяц.

— На медовый месяц? — безучастно переспросил герцог.

— У тебя будет медовый месяц, — втолковывала леди Эдит, — и люди очень удивятся, если вы не поедете за границу.

— Я не задумывался об этом, — просто ответил герцог. — По-моему, и здесь работы — непочатый край.

— Вы можете поехать на юг Франции — у твоего отца там была великолепная вилла.

— Вилла? — переспросил герцог.

— Несомненно, мистер Фоссилвейт говорил тебе, что за два года до смерти твой отец приобрел виллу в Бьюлье, неподалеку от Ниццы, и потратил целое состояние, расширяя ее и отделывая.

— Я об этом и не подозревал.

Герцог смутно припоминал, что в огромном списке расходов был пункт, касающийся Франции, но тогда он не стал детально изучать его: в других местах расходовались куда более крупные суммы.

По настоянию леди Эдит герцог послал за мистером Фоссилвейтом, и тот, к его удивлению, рассказал ему, что его отец приобрел не только виллу, но еще и яхту, которая стояла на якоре в гавани Виллафранс.

Эта яхта, полностью укомплектованная, была довольно важным пунктом расходов, который герцог каким-то образом пропустил.

Рассказывая об этом кузине, герцог добавил:

— Я собираюсь продать и виллу, и яхту. Леди Эдит схватилась за сердце.

— Ради всего святого! — воскликнула она. — Не делай этого, по крайней мере пока не кончится медовый месяц!

— Почему же?

— Да потому, что юг Франции — именно то место для начала вашей семейной жизни, о котором мечтает миссис Вандевилт. Ей не терпится похвалиться: «Моя дочь, герцогиня, проводит медовый месяц на юге Франции, где у моего зятя есть вилла и, конечно же, яхта, которая, как только им наскучит сидеть на берегу, унесет их в романтическое путешествие к островам Греческого архипелага».

Леди Эдит так искусно скопировала американский акцент миссис Вандевилт, что герцог помимо воли рассмеялся.

Он хотел сказать, что не собирается проводить таким образом медовый месяц с женщиной, которую ни разу не видел, но уже презирает.

Но потом он подумал: а почему бы и не позволить себе хотя бы на короткий срок удовольствие покататься на яхте?

Кроме того, решил он, в море легче переносить молчание, которое, как он не сомневался, будет сопровождать его и жену за столом; это не то, что тоска, царящая в ресторанах, не говоря уж о еще более ужасном безмолвии огромной пустой столовой.

— Разумеется, — вслух сказал он. — Миссис Вандевилт и ее дочь не будут разочарованы. Узнай, пожалуйста, у мистера Фоссилвейта размеры и состояние виллы, а также водоизмещение яхты, о чем я совершенно забыл его спросить.

Как леди Эдит и ожидала, миссис Вандевилт с восторгом отнеслась к такому варианту медового месяца и написала в ответ, что уже купила множество новых нарядов для дочери; некоторые из них просто предназначены для морских прогулок, так что Магнолия сможет носить их на борту яхты.