Эмма сделала вид, что не заметила сожаления в голосе девушки. Она была готова помочь Сильвии советом, и даже более того, но находила непозволительным для себя принимать в своей комнате кого-либо из членов семьи Ричмонд. Она всего лишь экономка и не должна вступать в дружеские отношения с хозяевами, это может сильно осложнить ей жизнь. Эмма как раз этого тщательно избегала все четыре года. Домашние работы она не причисляла к трудностям, скорее, речь шла о том, что может ранить ее душу. Тут девушка могла чувствовать себя спокойно, и так оно могло бы продолжаться, если бы миссис Ричмонд не пришла охота приглашать в гости людей, совершенно ей незнакомых!

— Но я заболталась, а ведь уже поздно, — Сильвия прервала размышления миссис Верней, и экономка поторопилась наставить девушку относительно мистера Райенфорда, пока кто-нибудь из слуг не явился на поиски мисс Ричмонд по поручению ее матушки.

— То, что я хотела сказать, вас расстроит. Но в будущем вы поймете, что это было необходимо, — начала Эмма.

— Всем известно, что мое сердце принадлежит мистеру Райенфорду уже больше года, — перебила ее Сильвия. — Я не умею это скрывать и привыкла к насмешкам. К тому же знаю, что он никогда не полюбит меня. Но как я могу разлюбить его?

— Понимаю, — Эмма подумала о насмешниках — только тот мог смеяться над искренней влюбленностью девушки, кто сам не пережил подобное. — И все же вы должны каждый день, каждый миг делать над собой усилие и сдерживать чувства. Тем более что вы не питаете надежд относительно его привязанности к вам.

— Но мне так хочется надеяться. Иногда мне кажется, что мистер Райенфорд выделяет меня среди других молодых леди, — жалобно протянула Сильвия.

— Он давний друг вашей семьи и относится к вам с сестрой, как к детям своих друзей. Вы умная девушка, не стоит прибегать к самообману, оставьте его вашей сестре.

— В последнее время Джорджина, кажется, возомнила, что он сделает ей предложение, едва только она подрастет. Раньше сестра не старалась привлечь его внимание…

— Уверена, она не будет страдать, даже если скоро поймет, что мистеру Райенфорду нравится, когда его обожают, но сам он не склонен открывать свое сердце кому бы то ни было. Попробуйте и вы излечиться от страданий, старайтесь больше занимать мысли, для этого у вас есть большое количество возможностей — чтение, живопись, музыка…

— Каждый раз, когда сажусь за фортепьяно, я мечтаю, чтобы Кеннет… мистер Райенфорд стоял рядом и переворачивал мне ноты. Как избавиться от мыслей о нем? — Сильвия снова прижала к глазам платочек.

— Я знаю, это очень тяжело. Но надо стараться, иначе вы разобьете не только свое сердце, но и всю вашу жизнь. Однажды вам встретится молодой джентльмен, посланный самим провидением, а вы можете не разглядеть его, ведь ваши глаза все время направлены на мистера Райенфорда, — Эмма понимала, что должна быть терпеливой, но чувствовала, что скоро исчерпает свои возможности, а Сильвия так и будет восхвалять возлюбленного и жаловаться на собственную слабость!

Мисс Ричмонд, однако, повела себя вполне благоразумно. Она искренне поблагодарила миссис Верней за материнские советы и пожелала вернуться в свою комнату, чтобы подумать обо всем, что услышала. На прощанье она попросила экономку как-нибудь прийти и посмотреть ее туалеты, чтобы решить, какие платья ей следует надевать, а какие лучше отдать в благотворительное общество.

Эмма в ответ предложила пригласить в качестве советчицы мисс Данфорт: молодой леди лучше известно, какие фасоны считаются модными в этом сезоне.

— Кроме того, завтра приедет леди Фелтвик со своей дочерью и девушкой, которую она опекает. Уверена, эти юные особы обладают хорошим вкусом и прекрасно разбираются в модных туалетах. Думаю, нужно подружиться с ними, и тогда ваше время будет занято развлечениями, а не печальными мыслями.

Сильвия кивнула:

— Вы правы, я постараюсь воспользоваться вашими советами, миссис Верней. Только захотят ли они дружить со мной? Шарлотта всегда такая храбрая и решительная, она, наверное, считает меня глупой девчонкой и почти никогда со мной не разговаривает. А мисс Гартнер я совсем не знаю — прежде леди Фелтвик не брала ее с собой в гости, девушка чаще оставалась в поместье…

— Не настраивайтесь на неприятности прежде, чем они вас нашли, — назидательно ответила Эмма. — Постарайтесь, чтобы они заметили ваши таланты, а не недостатки фигуры. Не стесняйтесь беседовать с ними, играть и петь, у вас это превосходно получается, если только вы не смущены.

Когда у Ричмондов бывали музыкальные вечера, Эмма частенько слушала музыку, стоя на площадке третьего этажа — распахнутые двери салона позволяли ей наслаждаться чудесными звуками, не будучи замеченной. Иногда экономка с трудом подавляла желание спеть какую-нибудь арию из модной несколько лет назад оперы, но ни ее хозяева, ни прислуга не поняли бы подобного порыва и сочли это поведение странностью или даже следствием какой-либо болезни.

Сильвия пожелала миссис Верней доброй ночи и ушла, а Эмма еще некоторое время сидела на скамье, предаваясь невеселым мыслям. Тревожное ожидание последних дней измучило ее, и девушка не могла дождаться, когда среди гостей наконец окажутся те, кого она ждала больше всего.

— Три дня! И они будут здесь! — воскликнула она, не боясь быть услышанной. — Что бы им стоило приехать завтра, вместо этой чопорной леди Фелтвик? Как же я хочу увидеть Сьюзен! А Рэндалл… Ах, лучше было бы, если б какое-нибудь дело заставило его отклонить приглашение! Была бы я тогда спокойнее? Несомненно… Или все же это не так? Теперь, когда я вновь услышала о нем, то уже не смогла бы смириться с невозможностью его приезда!

Ночная сырость заставила ее поежиться в ознобе, Эмма поднялась со скамьи и медленно побрела назад к дому. Ей хотелось и плакать, и смеяться, собственные мысли казались лишенными здравого смысла, как будто ей снова двадцать два года, и она едва-едва смогла научиться сдерживать свои необдуманные порывы.

— Хорошего вам утра, миссис Верней! — тонкий голосок за спиной заставил Эмму вздрогнуть: обычно никто не вторгался в буфетную в такой ранний час.

Она едва не уронила стопку чистых скатертей, которые намеревалась передать горничной, и с невольной досадой обернулась к нарушительнице уединения. — Мисс Гартнер!

Воспитанница леди Фелтвик уже в третий раз являлась с каким-нибудь поручением от своей покровительницы, а ведь эти дамы приехали в Ричмонд-холл лишь вчера! Но гостья, похоже, считала, что устранить причины ее неудовольствия может лишь экономка, и не доверяла ни собственным горничным, ни прислуге Ричмондов.

Мисс Гартнер была маленькой, юркой девушкой с остреньким подбородком и крючковатым носиком. Она все время улыбалась странной, рассеянной улыбкой, поэтому невозможно было догадаться, о чем она думает на самом деле. Ростом и фигурой напоминала скорее девочку-подростка, нежели восемнадцатилетнюю молодую леди. Джорджина Ричмонд почти переросла ее.