огромным желанием безумной любви. Я схватил Галю за широкие бёдра и со всей силы прижался к её круглым упругим ягодицам. Она не сопротивлялась, а только прерывисто задышала и закрыла глаза. Она наклонилась, обхватила руками косяк и прижалась к нему лбом. Я решительно и быстро задрал её платье и стянул розовые тонкие трусики. Она глубоко и тревожно вдохнула и, вдруг, прогнувшись в пояснице, замерла.

И я, воспользовавшись моментом и желанием, тут же жадно припал губами к её промежности между ягодицами. Всё произошло так быстро и страстно, и с таким натиском, что мы с Галей потеряли равновесие и завалились в спальню, упав прямо на кровать. Страсть бушевала на полную катушку. Комплексы и подобные им всякие ненужные неудобства улетучились так же быстро и внезапно, как вытягивается и улетучивается при горении через дымовую трубу едкий дым. Я никогда не испытывал такого желания и такую мощную страсть, которые вызывала во мне Галя. Я так разволновался и меня так затрясло, что я застучал зубами. Меня охватил озноб, и я боялся отключиться и потерять сознание. Желание и страсть, которые разбудила во мне Галя, бушевали с такой силой и с таким неудержимым напором, что жена и Сергей, возившиеся в спальне, показались не реальными и отошедшими куда-то на задний план. Бог ты мой, сколько же во мне желания и страсти! Я даже не понял, как вошёл в Галю. Вошёл быстро и неудержимо, легко и мягко. Мне в ней было очень комфортно, тепло и уютно. Она, влажная и сладкая, лежала на спине, а стройные длинные ноги, разведённые в стороны и согнутые в коленях, упирались мне в грудь и покоились на плечах. Я, опираясь на руках, осторожно двигал тазом и медленно входил во всю длину своего возбуждённого члена. О, боже, какое же у неё тесное и упругое влагалище! Я остро чувствовал её всем телом: её жар, её страсть, её желание. Мы были с ней на одной сладкой волне, соединённые в одно целое искренним обоюдным желанием и взаимной страстью. Мы не обращали внимания на присутствующих, их для нас в тот момент не существовало. Мы так искренне и нежно отдавались друг другу, и были в таком тесном контакте, что я почувствовал, как Галя напряглась и активней задвигала тазом. И тут же следом низом живота я почувствовал приближение горячей мощной неудержимой лавины, которая надвигалась стремительно и быстро подобно неожиданному просыпанию и взрыву сладострастного вулкана с извержением всех признаков глубокого безумного оргазма…

«О, боже, как же мне хорошо! Галочка, ты же Богиня! Сколько же в тебе любви и страсти! Ты суперстрастная горячая женщина! Ты лучше всех!» — такие мысли, как в калейдоскопе, пронеслись в моей голове. Мы с Галей кончили одновременно, кончили страстно и сильно. Я от напряжения и такой страсти, просто, отключился, и Галя, впервые испытав такой сильный оргазм, тоже притихла и замерла…

— Эй, что с вами? — услышал я откуда-то издалека чей-то голос, меня трясли за плечи. Я открыл глаза. Надо мной склонились моя жена и Сергей. Я улыбнулся и, счастливый, часто заморгал глазами. Галя тоже улыбалась. И все заулыбались. Все были довольные и счастливые. Сергей был рад, что жена, наконец, испытала настоящий оргазм.

Скоро мы все дружно сидели в зале за столом и пили шампанское, весело и непринуждённо переговаривались между собой и обсуждали со всеми подробностями планы следующих встреч.

ЛЮБОВНЫЙ РАВНОБЕДРЕННЫЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Анна Кирилловна жила в Узбекистане. Когда от инфаркта умер муж, она вынуждена была покинуть насиженное долгими годами родное гнездо и переселиться жить к единственной дочери Марине.

Обменяв в Узбекистане трехкомнатную квартиру на машину, Анна Кирилловна подарила ее любимому зятю, и Александр был очень рад свалившемуся счастью, и он очень тепло принял моложавую тещу в семью.

Жена Марина, двадцатипятилетняя аморфная женщина, располневшая после рождения второго ребенка, превратилась в вечно недовольную зануду, став копией покойного отца. Анна Кирилловна же — полная противоположность: несмотря на свой возраст, она, как молодая девушка, постоянно носилась по квартире, затевая то уборку, то приготовление вкусного блюда, и щедро баловала внуков и любимого зятя. Разделив обязанности хозяйки со своей дочерью, она стала незаменимым полноправным членом семьи.

Марина и Александр работали по разным вахтам. Когда ночь проводили дома вместе, из спальни доносился недовольный голос дочери — она очередной раз отказывала любвеобильному мужу. Утром, когда зять уходил на работу, Анна Кирилловна доброжелательно журила дочь, давая ей поучительные советы:

— Мариночка, разве так можно? Надо всегда ласкать мужа, как только он захочет. Так он и на сторону будет смотреть. А вдруг и приберет еще какая! Нет, так нельзя…

— Мама, что ты несешь? — измученная прошедшей ночью приставаниями мужа, раздраженно говорила Марина. — Да пускай он заимеет любовницу! А семью он никогда не бросит. Он любит детей и очень ответственный. И что с ним будет? Да и не люблю я это… Как животные какие-то… И так уже двое детей есть! Куда еще?

Анна Кирилловна не соглашалась с дочерью. Сорокапятилетняя женщина еще горела неугасимой страстью. Она уже третий год жила без мужа. Иной раз, слыша возню в спальне, ее воспаленное воображение рисовало эротические сцены, а рука непроизвольно проникала под трусики и нащупывала твердеющий бугорок, тонкие пальчики раздвигали зудящую половую щель и мягко проникали вовнутрь. Она даже для этого случая держала под подушкой маленькое вафельное полотенце, чтобы после нахлынувших чувств вытереть влажную промежность.

Страсть с годами не унималась, а, живя с молодыми, усиливалась с новой силой. Природа как будто насмеялась над матерью и дочерью: живые глаза Анны Кирилловны буквально пылали страстью, когда молодое тело Марины дышало старческой медлительностью и равнодушием к жизни.

Александр, оставаясь наедине с тещей, испытывал томительное волнение и всякий раз, наблюдая за этой энергичной снующей по квартире женщиной, ловил себя на гадкой мысли, что она его волнует именно как женщина. И эта бесстыдная мысль мучила его и заставляла страдать от собственной борьбы с самим собой.

Однажды младший сын простыл, и Марина вынуждена была лечь с ним в больницу, где, опасаясь серьезного заболевания легких, собирались малыша тщательно обследовать.

Все произошло неожиданно и самим собой.

Александр сидел в зале и смотрел телевизор, когда неожиданно зашла свежая пылающая страстью теща. Она, облаченная в короткую ночную рубашку и с распущенными волосами, излучала любовь. Теща кокетливо передернула оголенными плечиками и игриво сказала:

— Ну что, зятек, будем ложиться спать, а то тебе завтра рано вставать