Он нацепил небрежную улыбку. Пожалуй, ему никогда ничего не было так трудно, как это, настолько оно казалось омерзительно, гнилостно-фальшиво, и сказал он в ответ:

— Мы над этим работаем.

Многие и многие так говорили, уходя с потоком по трубам.

— Ну, удачи вам! — бросил Гого и снова обратился к Терри: — Куда вы после Далласа?

— Будем в пятницу вечером в «Спинхаусе» в Эль-Пасо, двадцать пятого числа. Потом мы…

— Так что ваши фаны могут вас найти в сети? — перебил Гого.

— Ну… да. И у нас еще на MySpace есть страница.

— Ну и отлично. Теперь большое вам спасибо от Гого, что были с нами сегодня, и я знаю, что впереди вас ждут великие успехи. — Он осклабился прямо в объектив Бенджи. — Кстати, о великом: нет ничего более великого, чем наше специальное предложение на уик-энд. Нет ничего проще, чем прийти к «Феликс Гого Тойота» пешком и уехать на своей машине. Вот прямо сейчас!

Он наставил палец в объектив и сложил губы трубочкой, будто пытаясь поцеловать своего покупателя — точнее, его кошелек.

— Снято, — сказал Гектор.

Лампы камер отключились. Гого снова промокнул лицо платком.

— Закончили, — сказал он, не обращаясь ни к кому конкретно. — Сегодня отредактируем. Вечером включите, посмотрите, как вам понравится.

— Мы сегодня вечером работаем, — напомнил ему Кочевник.

— Ловите утром повтор, чего хотите делайте. Мне пофиг.

Техники разбирали аппаратуру. Ариэль, Берк и Майк вышли сразу, как погасли камеры. Гого пошел на выход, вслед за ним Джордж, Терри и Кочевник. Снаружи, на парковке, было лишь на пару градусов прохладнее, чем в душном помещении, но зато здесь хоть ветерком веяло. Гого, разговаривая по телефону, уже стоял возле своего «лендкрузера». Интервью закончено, услуга Роджеру Честеру оказана, и чего тут еще?

— Спасибо, — сказал Джордж, обходя вокруг, чтобы сесть в «Жестянку», но Гого заткнул свободное ухо пальцем и весь ушел в разговор.

— Давно я так не веселилась, — сказала Берк, обращаясь к Ариэль и залезая на сиденье. — С последнего раза — как ботинки себе облевала.

— Ты у меня пробуждаешь аппетит, — сказал Майк. — Кто-нибудь хочет гамбургер? Мы тут на дороге «Макдоналдс» видели.

Кочевник собирался уже сесть, как Гого закрыл телефон и сказал:

— Эй, ты! Кочевник! Подойди на минуточку.

Первым импульсом было показать ему, что он, Кочевник, и правда может быть средним пальцем, и даже два раза, но он сделал несколько шагов в ту сторону, где стоял Гого рядом со своей машиной. Черная ковбойская шляпа набекрень. И Гого смотрел настороженно, как зверь на зверя.

— В материалах от Роджера говорится, что ту песню ты написал, — сказал Гого. — Ты и девушка.

— Песню для ролика?

— Ага. Антиамериканская и антивоенная чушь.

Ну вот оно, подумал Кочевник и приготовился к спору.

— Я не считаю ее антиамериканской.

Гого посмотрел себе под ноги, толкнул камешек носком кроссовки.

— Не считаешь? Ты думаешь, она что-то говорит благородное? Что-то стоящее? Типа политическое заявление?

— Это всего лишь песня.

— Давай я тебе вот что скажу. — Гого уставился Кочевнику в глаза, и что-то в выражении его лица было и злое, и как-то странно отцовское. — На моих глазах возникали и исчезали группы. Гениев, трубящих о своей гениальности, дюжинами видал. И все они были в чем-то талантливы, не спорю, но талант — дело десятое. Понимаешь, талант — он, блин, дело двадцать пятое по сравнению с честолюбием, а оно по важности начисто уступает личности. Так что дам я тебе бесплатный совет, а? Не лезь ты в это дерьмо, в политику. Не мути чужое питье. Ты — развлекатель? Вот и развлекай. Я делал пару лет назад интервью с «Камнем» — помнишь, когда он был борцом? Девиз у него был — «Помни свою роль». Вот это я тебе и говорю: помни свою роль — и докуда-нибудь и доберешься.

— Докуда, например?

— Не до выгребной ямы, куда попадает девяносто девять процентов вас всех. Послушай, у тебя отличный голос и классный вид. Ты мне нравишься. Я только вот что говорю: сейчас черные рулят в музыке, потому что песни у них — про секс и про веселье. Ребята поют про блестки с мишурой и про найти свежую девку, а девицы — про блестки с мишурой и про отрезать яйца тем ребятам, что их затрахали. Понимаешь? — Гого ждал, чтобы его мысль дошла. — Белые музыканты поют про экзистенциальный страх, про жестокий мир и про то, что ничего нет хорошего. Под такой ритм кто танцевать будет, а? Вот и ты полез, блин, в политические. А я тебе, добра желая, говорю: не ходи в ту сторону.

— Может, у меня нет выбора.

— Почему? Потому что ты вот такой артист? Служитель искусства? Потому что ты должен научить мир петь? А, понял. — Он придвинулся лицом к Кочевнику, и тот ощутил исходящий от Гого жар. — Выбор есть у каждого. И если у тебя есть хоть капля мозгов, ты будешь помнить свою роль. Comprende?[7]

Несколько секунд Кочевник молчал, ощущая жар уже изнутри.

— Пойду я лучше, — сказал он.

— Еще один бесплатный совет, — сказал ему Гого. — Лесбу выгони.

Кочевник повернулся спиной и пошел к «Жестянке», где его ждала его семья.

«Макдоналдс», о котором говорил Майк, находился в двух милях обратного пути по Ист-Лейк-Шор в сторону Уэйко. Он стоял рядом с заправочной станцией, но было у него и окно для обслуживания автомобилистов. Джордж сделал заказ: два чизбургера, кола и двойные чипсы для Майка, бургер и кола для Кочевника и для себя то же самое. Остальные ничего не захотели. После интервью разговоров почти не было. Фальшиво гудел кондиционер, солнце немилосердно палило капот и ветровое стекло, небо сделалось белесым от жары, и все было в этом мире не так, как надо.

Пока ждали заказа у окошка, Берк глотнула из бутылки тепловатой воды.

— Вот наверняка он нас перепохабит. Ручаюсь, когда посмотрим этот сегмент, себя не узнаем.

— А я не хочу его смотреть, — сказала Ариэль, сдирая с ногтей серебристый лак.

— Нормально будет, — заверил Джордж. — Не перепохабит он нас. Это же одолжение Роджеру, помните?

Как будто он настолько близок с Роджером Честером, чтобы по имени его называть.

— Достали меня грубые механические человеки, — сказал Терри, морщась на далекое поле, где скот тщетно искал тени. — Миром правят они.

— Да, но другого мира у нас нет. — Майк ждал появления пакета с бургерами. — Приходится жить, в каком есть, брат.

Кочевник снова надел темные очки. Он ничего не сказал. У него было такое ощущение, что он выгорел, энергию высосала жара, а еще и полдень толком не наступил. Перед тем как ехать на «Коммон-Граундз», надо было заселиться в «Мотель-6» в Южном Уэйко. Два номера, по три койки, каждый по сорок долларов. Если сегодня не продать достаточно футболок и дисков, то они уже будут отставать от графика.