Несколько секунд оглушительного молчания. Такого идиотского вопроса Кочевник еще ни разу не слышал. Секунды щелкали, первая минута уплывала. Он ответил:

— Кто большой — не знаю, но из меня отличный средний.

— Стоп! — скомандовал Гого операторам. Лампы камер потухли. Гого поскреб подбородок и улыбнулся без малейшей теплоты. — Внесу ясность: хозяин здесь я, это понятно? Я добавляю юмора для оживляжа, но никого не вызываю мериться пиписьками. И скажу честно: я за вас взялся ради Роджера, он приличный мужик и много мне работы подкидывает. Так что свою фанаберию сохрани для сцены, и все будут довольны. Пошел отсчет, скомандовал он Гектору.

Снова загорелась лампа камеры.

— Пять… четыре… три… два… один!

— И вот я здесь, прямо тут, где мы находимся, а со мной группа из Остина «The Five». Ребята только что начали новое турне, и их видеоролик «Когда ударит гроза» мы увидим буквально через минуту, но сперва я напомню, чтобы вы не забыли посмотреть наше спецпредложение на уик-энд и проверили, что может сделать для вас Феликс Гого, потому что наши предложения не только на уик-энд, у нас каждый день они есть! Пришел пешком — уехал на машине. И помните, друзья мои, что хорошие парни не всегда одеты в белое!

Он говорил прямо в объектив Бенджи, а сейчас посмотрел на группу и сделал преувеличенно изумленное лицо при виде внезапно материализовавшихся у стены залитых светом фигур, похожих на парящих в воздухе духов.

— Вас пятеро! — сказал он клоунским голосом. — Ой, а чего ж я ждал-то?

Он осклабился прямо в камеру, приложил указательный палец к виску, вывесил язык и закачался, как деревенский дурачок. Кочевник стиснул зубы и уставился на грязный пол.

Ариэль засмеялась, но нервным смехом. У Терри на лице застыла улыбка. Глаза у него горели, на лбу выступил пот.

— Вы долго искали себе имя? — был следующий вопрос. — Ариэль?

— Нет, — ответила она. — На самом деле нет.

Она почувствовала, как пытается отстраниться от яркого света, но за спиной была мокрая краска.

— Мы прикидывали названия «The Four» или «The Six»,[6] вдруг заговорила Берк спокойным и сдержанным голосом, — но почему-то это казалось неправильным.

— Ух ты! — сказал Гого, снова выдавая фантастическую улыбку на камеру. — Кто-то думает, что у меня работа легкая? Смотрите, какие умы сегодня у нас! Ладно, кто-нибудь, ставьте там ролик. Вы его в Ирак ездили снимать?

— Это про войну, — сумел сказать Кочевник.

— Песня называется «Когда ударит гроза», исполняет группа…

Гого поднял руку ладонью наружу, расставив пальцы, и Гектор дал пятерню крупным планом.

— И стоп, — сказал Гого. Сделал пару шагов к вентилятору, снова его включил, вынул из внутреннего кармана черный платок, промокнул лицо, даже не глянув на стоящего в нескольких футах неподалеку Джорджа.

Подняв двойной подбородок, Гого жадно ловил ртом воздух.

— Парни, вы, блин, вообще по телевизору интервью давали когда-нибудь? Простите за откровенность, тупи́те невероятно. Бенджи, воды мне.

— Мы не получили минуту полностью, — сказал Кочевник.

— Что?

— Повторяю, — сказал Кочевник. — Мы не получили минуту полностью. — Он вышел вперед, протиснувшись между Ариэль и Терри. Джордж энергично качал головой, предупреждая: не надо. Кочевник остановился, но отступать не собирался. — Вы наше время использовали на рекламу. Так нельзя.

— Боже ты мой, — буркнул Гого, принимая у Бенджи бутылку воды, вынутую из какой-то сумки. Открыл, глотнул, но никому не предложил этого облегчения в жару. — Да вся передача полностью рекламная. Ты как себя назвал? Кочевник? Когда будет у тебя на кабельном передача «Шоу Кочевника», будешь делать что хочешь. А пока мы в передаче «Шоу Феликса Гого», и тут я делаю что хочу. Кто будет косячить, или строить из себя дебила, или не оценит юмор, — он пожал плечами, — то дверь вон там. Можем прекратить прямо сейчас. — Он повернулся к Джорджу: — Прекращаем, Джордж? И я пошел автомобилями торговать, а то у меня дело стоит.

Операторы ждали, как повернется дело, и пока прожектора не переставляли. Джордж посмотрел на Гого, на Кочевника, опять на Гого, опустил голову.

— Никто не хочет прекращать.

Операторы продолжали ждать. Гого выпил с полбутылки. Потом закрыл ее, торжествуя победу в битве.

— О’кей, — объявил он, и операторы взялись за работу.

Кочевник перехватил взгляд Берк. Она слегка прищурилась, явно спрашивая: «Ты считаешь, что мы должны это проглотить?» Ему этого хотелось ничуть не больше, чем ей, но передача им нужна была. Пусть даже ее пустят слишком поздно, чтобы собрать публику на «Коммон-Граундс», но и она, и ее субботний повтор приведут людей в «Кертен-клаб» на субботний концерт в Далласе.

— Хотите говорить о своем ролике? — спросил Гого. — Или о своем турне?

— Турне, — ответил Кочевник, быстро переглянувшись с группой.

— Мне все равно. Ролик ваш наберет популярности примерно на уровне сандвича с кактусом под каловым соусом. Но это мое мнение. Ладно, теперь все встали перед флагом.

Группа выстроилась (как манекены, выставленные для продажи уцененной версии патриотизма, подумал Кочевник), включились прожектора, засветились камеры, прошел обратный отсчет, и Феликс Гого вышел на нужную дорожку, говоря о концерте в «Кертен-клаб» в далласском округе Дип Эллум. Начало в восемь тридцать, другие гвозди программы — «Naugahydes», «Critters», Джина Фейн и «Mudstaynes». Гого спросил Майка про его татуировки, и Майк рассказал историю из своей жизни. Гого спросил Ариэль, давно ли она стала музыкантом, и она сказала, что не помнит времени, когда не слышала бы какой-то музыки и не хотела бы ее записать. У Терри Гого спросил, какую песню он больше всего любит из созданных «The Five», и Терри ответил, что вопрос трудный, но все же две любимых есть, хотя и сильно друг от друга отличаются: скользкая «Эта песня — змея» и жесткая, угловатая «Отчаяние некрасиво», которую иногда группа исполняет на бис. Гого был мухой, порхающей с места на место: чувствуешь, как зачесалось, но от ладони увернется.

Потом Гого обратился прямо к Кочевнику:

— Вы вместе уже три года? Верно? Как получилось, что у вас нет контракта на запись?

Вопрос прозвучал искренне и с неподдельным интересом, но Кочевник понял, что это она и есть — писькомерка, и Гого только что сдернул с него джинсы, показывая всем жалкого сморщенного червячка.

За отведенное время Кочевник не мог бы объяснить, что фирма «Дон Ки рекордз» в Нэшвилле всплыла кверху брюхом, не успев выпустить их первый диск. Не мог рассказать, что скользкий их представитель из «Электрик фюжн рекордз» в Лос-Анджелесе был пойман с женой спонсора в горячей ванне и потому вышибли не только его, но и выбранные им группы. Кочевник не мог объяснить в этот радостный момент, что музыкальный бизнес выжженная земля, а продажи дисков падают из года в год, и за право выживать группы борются концертами, от которых в лучшем случае наберется сотня долларов на раздел, но ведь Гого все это наверняка сам знает, и то, что будет правдой для акул этого бизнеса, прозвучит для платящей публики как «зелен виноград». В любом случае, подумал Кочевник, отчаяние некрасиво.