Настроение в комнате поменялось почти ощутимо. Теперь молчание было добрым. Сочувствующим. Хусейн мягко произнес:

– Идите к имаму, и ваше ожидание закончится. Имам откроет ваш дух для славы Аллаха. Имам откроет ваш дух. Я знаю, я сидел у ног имама. Я слышал, как имам проповедовал Слово, давая Закон, распространяя вокруг Покой Аллаха. – По комнате пронесся вздох, и все сейчас сосредоточились на мулле, смотрели в его глаза и горевший в них свет – даже Старк, который ощутил леденящий холод и одновременно с ним душевный подъем. – Разве имам не пришел, чтобы освободить дух этого мира? Разве имам не появился среди нас, чтобы очистить ислам от зла и распространить ислам по всему миру, передать послание Аллаха… как это было обещано? Имам есть.

Это слово повисло в комнате. Они все поняли. Понял и Старк. «Махди»! – подумал он, пряча свое потрясение. Хусейн намекает, что Хомейни на самом деле махди, легендарный «скрытый имам», который исчез много веков назад и, как верят шииты, просто спрятался от глаз людей – бессмертный, который, как обещал Аллах, однажды вернется, дабы очистить веру, открыть подлинный смысл Корана.

Он видел, как они смотрели на муллу во все глаза. Многие кивали, по лицам других струились слезы, восторг поднял их всех над собой, дал удовлетворение, и не было среди них ни одного, кто бы не верил или усомнился. Боже милосердный, обескураженно подумал он, если иранцы облекут Хомейни в эту мантию, его власти не будет предела, двадцать, тридцать миллионов мужчин, женщин, детей будут отчаянно желать угодить ему, с радостью пойдут на смерть по малейшей его прихоти – да и почему бы нет? Махди гарантирует им место в раю, именно гарантирует!

Кто-то произнес:

– Бог велик, – остальные эхом повторили, и все разом заговорили друг с другом, Хусейн направлял их беседу, о Старке все забыли.

По прошествии времени его заметили и отпустили с напутствием:

– Повидайте имама, повидайте и уверуйте…

Возвращаясь в лагерь, Старк испытывал странную легкость в ногах, и он вспомнил сейчас, никогда раньше воздух не казался ему столь сладостным, никогда еще радость жизни так не наполняла его. Может быть, это оттого, что я был близок к смерти, подумал он. Я был уже мертвецом, а потом жизнь мне каким-то непостижимым образом вернули. Почему? И Том, почему он избежал участи, уготованной ему в Исфахане, на дамбе Диз и даже в самом НВС? Есть ли причина? Или все это просто удача?

И сейчас, глядя в сумерках на Локарта, Старк глубоко переживал за него. Ужасно, что так получилось с НВС, ужасно, что так получилось с отцом Шахразады, ужасно, что Том и Шахразада угодили в котел, из которого не выбраться. Скоро им обоим придется выбирать: вместе в изгнание, откуда они, вероятно, никогда уже сюда не вернутся, или расставание, тоже, вероятно, навсегда.

– Том, есть особый разговор. Совершенно секретный, строго между нами. Джонни Хогг привез письмо от Энди Гаваллана. – Они были на безопасном удалении от базы, шагая по дороге, тянувшейся вдоль забора из восьми рядов колючей проволоки, и можно было не бояться, что их подслушают. И все равно Старк понизил голос: – Если коротко, Энди в большом сомнении по поводу нашего будущего здесь и говорит, что подумывает об эвакуации, чтобы снизить убытки.

– Это ни к чему, – тут же ответил Локарт, и в его голосе появилась неожиданная колючесть. – Все нормализуется, по-другому просто быть не может. Энди надо перетерпеть все это. Мы же терпим, значит, и он тоже сможет.

– Он уже и так натерпелся выше крыши, Том. Это элементарная экономика, ты знаешь это не хуже любого другого. Нам не платят за работу, которую мы сделали месяцы назад, у нас сейчас нет достаточно работы для всех пташек и пилотов, которые находятся здесь и которых он оплачивает из Абердина; в Иране полная неразбериха, и у нас, куда ни кинь взгляд, одни проблемы и неприятности.

– Ты хочешь сказать, поскольку «Загрос-З» прикрыли, бухгалтерам придется списывать огромные убытки? Это не моя вина, черт подери, что…

– Не заводись, Том. Энди тут частным образом шепнули, что все иностранные авиакомпании, совместные предприятия или еще там какие, особенно вертолетные, собираются национализировать в самом что ни на есть ближайшем, черт их дери, будущем.

Локарт почувствовал, как его сердце наполняется неожиданной надеждой. Разве это было бы не идеальным предлогом, чтобы остаться? Если они украдут – национализируют – наших пташек, им все равно понадобятся опытные пилоты. Я говорю на фарси, я мог бы обучать иранцев, это же и должен быть их конечный план, и… и как быть с НВС? Все упирается в НВС, беспомощно подумал он, все всегда возвращается к НВС.

– Откуда он это узнал, Дюк?

– Энди говорит, что источник заслуживает абсолютного доверия. Что он спрашивает у нас – у тебя, Скрэга, Руди и у меня – так это, если они с Маком подготовят реально осуществимый план, поведем ли мы и все пилоты, сколько их потребуется, наших пташек в неизведанные голубые дали за Персидским заливом?

Локарт уставился на него, разинув рот.

– Господи, ты хочешь сказать, без разрешений и… вообще без всего?

– Ага… только не ори так громко.

– Он с ума сошел! Как бы мы смогли скоординировать Ленге, Бендер-Делам, Ковисс и Тегеран – всем ведь нужно будет взлететь одновременно, а расстояния все разные.

– Как-нибудь придется исхитриться. Энди говорит, либо так, либо закрываться совсем.

– Я ушам своим не верю! Компания действует по всему миру.

– Он считает, если мы потеряем Иран, компании конец.

– Ему легко говорить, – с обидой произнес Локарт. – Для него это просто деньги. Легко выкручивать нам руки, когда у тебя все миленько и безопасненько и все, чем ты рискуешь, это только деньгами. Он думает, что, если эвакуирует только сотрудников и оставит здесь все остальное, S-G всплывет пузом кверху?

– Да. Именно это он и утверждает.

– Я этому не верю.

Старк пожал плечами. Их уши уловили чуть слышный вой, похожий на крик баньшей, и они обернулись и начали всматриваться в дальний конец летного поля. В сгущающихся сумерках им едва-едва удалось разглядеть Фредди Эйра с его шотландской волынкой там, где, по общему согласию, ему было разрешено упражняться в игре на этом инструменте.

– Черт, – выругался Старк с кислой миной, – эти звуки сводят меня с ума.

Локарт пропустил его слова мимо ушей.

– Ты, конечно же, не согласишься участвовать в этом чертовом угоне, потому что именно угоном это все и будет! Я ни за что не подпишусь на это. – Он увидел, как Старк пожал плечами. – А что остальные говорят?

– Они еще не знают, и их до поры не спросят. Как я сказал, пока что это все между нами. – Старк бросил взгляд на часы. – Скоро время выходить на связь с Маком. – Он заметил, как по телу Локарта пробежала дрожь. Ветер доносил похоронный плач волынки. – Будь я проклят, если знаю, как кто-то может утверждать, что это музыка, – заметил он. – О плане Энди стоит подумать, Том. В качестве последнего средства.