– Что, прижали уже? – понимающе оценил Дмитрий.

– Прижали, – признался Руслан. – Но я тоже не пальцем деланый. Они меня, а я их, так и будем сосуществовать, – с сарказмом в голосе заключил Руслан и отсоединился, никаких сочувствий и пожеланий он слушать не хотел даже от друга.

Но от Дмитрия тут же прилетела эсэмэска: «Ты бросил трубку. И я не успел сказать, что у тебя будет другой адвокат – Игорь Дрёмов – хороший мужик, упёртый спец. А я останусь у Полины. Вести вас обоих мне не положено. Полинке труднее, поэтому я с ней, сам понимаешь. Без обид!»

«Понял тебя», отбил в ответ Руслан и откинулся на спинку стула. Дмитрий прав: посвящать чужого человека в дела их развода, Руслан тоже не хотел, но ему с этим Дрёмовым будет договориться легче, чем Полине из её Н-ска. Забралась же, чёрт знает куда! Где она там работу нормальную найдёт?! Ищет она! Полька, Полька! Опять засосало под ложечкой, опять вспомнились её налитые груди, мягкая податливость, готовность открыться, приласкать… Какого хера он искал у других баб, когда своя горячая была под боком?! А ему всё казалось, что она душит его своей заботой и лаской. Дурак! Да, что уж теперь: обратной дороги нет! Он не откажется от своих планов, раз выпала ему фишка, пусть и цена за это будет такой высокой.

***

Прошло две недели после отъезда Полины из К-ска. Руслан уже знал, где они с Дашей обосновались, но никакой реакции не проявлял: не звонил, не заходил к ним на страницу, эсэмэски не присылал. Уехали – так уехали. Правда, Дима осторожно намекнул, что у Руслана серьёзные проблемы, но какие именно не говорил.

«У кого их нет, проблем этих, но поговорить с дочерью хотя бы по телефону можно?» – думала Поля. С другой стороны, неизвестно, что там за проблемы. Может, Руслану не до дочери сейчас.

Днём Полина ещё держалась, столько дел сразу навалилось, мама не горюй! Один ремонт чего стоил! Ведь побелку потолков, поклейку обоев, покраску полов Полина производила сама и уставала до чёртиков, потому что старалась сделать всё побыстрее. Не могла она растягивать ремонт надолго. Надо работу искать, надо уже Дашуню в садик оформлять. Прописка готова, и в поликлинику они уже тоже прикрепились. Не до переживаний днём, короче.

А ночью, когда подсознание обретало свободу, Полину мучили сны: то об их с Русланом счастливой когда-то жизни, то о коварной измене, то она кричала на мужа, то муж на неё. И сердце разрывалось от горя и обиды. А утром она просыпалась в слезах на мокрой подушке.

Однако к концу второй недели слёз стало меньше. Им просто не было подпитки. Если бы Руслан звонил, писал или как-то проявлял себя, то Полина снова и снова переживала бы ситуацию и плакала. А так – никакой связи, никаких напоминаний, и слёзы начали высыхать понемногу.

Иногда Полина останавливалась посередине работы и, вперив взгляд в одну точку, задумывалась об их с Русланом жизни. Раньше ей казалось, что у них счастливая семья. Счастье для неё ассоциировалось со светом, солнцем, ромашковым полем и улыбками. И всё же даже в самый первый, самый счастливый год их совместной жизни, она не могла сказать Руслану – Свет мой, потому что не говорилось, не ощущалось так. При этом Поля любила мужа, муж любил дочку. Любил ли муж её, Полину, она особо не задумывалась. Хотя понимала, что небрежное обращение, окрики, командный тон не относятся к счастливой семье. Однако во всех неурядицах привычно винила себя: недосмотрела, не успела, не подумала… Увлечение мужа другой женщиной Полина приняла стоически, но простить не могла.

Артём, как и обещал, скинул ей список предприятий и фирм, где можно было найти достойное место, и сам пообещал поспрашивать у знакомых о вакансиях. И, да, работа Полине уже нужна была срочно. Потому что деньги заканчивались и даже от заначки почти ничего не осталось.

Но было и радостное событие: к ним приехали Полины родители. Сами на машине. Привезли домашних заготовок с дачи, новые комплекты белья, скатерти, полотенца – полезные мелочи, на которые сейчас у Полины не было денег. Отец обещал, что теперь будет бывать у них чаще, даже если мать не поедет.

– Пап, ты как? Как здоровье?

– Да, что мне сделается, – отмахнулся отец. – Годы своё берут просто и всё, пятьдесят два уже. Рекомендовали вести здоровый образ жизни, – иронично усмехнулся он. – Теперь хожу по утрам в нашем парке, да таблетки пью каждый день. Вы-то как тут одни?

Он оглянулся на жену, которая за руку с внучкой обследовала квартиру и тихо спросил:

– Этот прохиндей не звонит?

– Нет, пап, некогда ему. Проблем много и вообще…

– Ну, ничего, ничего, – отец обнял Полину и прижал к себе. – Всё образуется, жизнь твоя только начинается. Всё будет хорошо, дочка! Всё будет…

– Ох, папка!

Полина уткнулась носом отцу в грудь и вдруг заплакала горькими слезами. Две недели держалась, загоняла всё в себя, а тут расплакалась.

– Это чего это вы тут мокреть развели?! – недовольно высказалась Анна, возвращаясь с Дашкой в гостиную. – Придумали тоже: мы в гости, а она в слёзы!

– Всё хорошо, мам, я уже не плачу, – улыбнулась Поля, вытирая слёзы.

– А я тебе всегда говорила: держаться тебе за Руса надо, сейчас не ревела бы, как корова, – осуждающе покачала головой мать. – Такой мужик тебя взял, молиться на него надо было, а она гонор свой отцовский проявляет.

– Анна, перестань, – негромко скомандовал отец, и мать, которая раньше не допустила бы никакого поперечения, вдруг осеклась и виновато посмотрела на мужа. – Да, я ничего, Кирюш, ничего. Давайте вон лучше гостинцы в холодильник разложим. Холодильник-то у них какой, Кирюш, огромный. Я до верхней полки не достаю – защебетала женщина и потянула внучку за руку, давая отцу с дочерью договорить.

– Ты на мать не обижайся, Поль, она не со зла, а по характеру просто. Ну, вот такая родилась. У них Маша была добрая и спокойная, жаль своей семьи у неё не было. Всю жизнь вот в этой квартире с родителями прожила, бедная.

Полина промолчала.