– Кто расскажет первый, что здесь произошло?! – гневно свожу брови, но голос не повышаю.

Лера и Ната переглядываются между собой, хихикают. Алёнка стоит, потупив глаза в пол.

– Кто придумал розыгрыш? Спрашиваю в последний раз! Лишу приставки на месяц!

Лера выходит вперед, признаётся в содеянном.

***

Рассказ Леры

– Алёнка, бабушка приехала за Тимкой. Одень его! – дает указание Наташа, залетая в детскую к младшим братьям.

Голубоглазые мальчуганы, играющие в кубики, бросают на сестру радостный взгляд, вопящий: – наконец-то, новое лицо, а то уже устали от лика очередной няньки.

Алёна скашивает глаза на рыжую бестию.

– Почему я? Вы уже вернулись из школы, теперь ваша смена нянчить спиногрызов! – обиженно кусает пухлые губки.

– Мы – вечерние няньки, ты дневная. В чем сложности? Пойдешь в школу в этому году, станешь взрослой, получишь привилегии как мы, – Наташа бросает темный карий взгляд на младших отпрысков. Очерчивает взглядом комнату.

– Ни в чем! – стискивая кулаки, Алёна решительно идет к шкафу, выуживает из него синий комбинезон.

– Тимоша, иди ко мне…

– Я как приличная сестра должна помочь, – в комнату залетает запыхавшаяся Лера. Иди, тебя бабушка зовет.

Едва Алёна скрывается за дверью, как тут же появляется Ната.

– Бабушка точно не распознает, что мы подсунули ей не того внука?

Тряхнув рыжими кудряшками, Ната смеется, запрокинув голову.

– Сработает! По рукам! Изящная подстава!

– Пожалуй, – бормочит нерешительно Лера.

– Ежкин кот! Бабушка идет. Давай быстрей!

***

– Всё! Дальше можешь не рассказывать, – обрываю старшую дочь.

Мой взгляд бежит по лицам Наташи и Валерии. С виду милые, рыжие девчушки на самом деле не такие простые, какими прикидываются.

Еще один подобный шаг и в глазах бабушки дурная репутация закрепится за ними навсегда. Обидно за дочерей.

Взгляд перепрыгивает на Алёну.

Хлопает огромными небесными глазами, не говорит ни да ни нет. Но мы взрослые прекрасно понимаем, явно старшие няньки устроили розыгрыш бабушке, отдав ей не того внука.

Лечащий педиатр сразу определил, что ему подсунули не того Удальцова.

Этот весит больше на двести грамм, есть родинка на запястье. Только вот свекровь теперь обижена до глубины души. Ее уязвленное самолюбие жаждет, чтобы мы наказали дочерей, устроив им выволочку.

– Лера, Наташа, наказаны. Ваши шутки перешли все мыслимые границы! – на нервах расцарапываю собственную руку ногтем. – Понимаете, что такие розыгрыши могут привести к непредсказуемым последствиям?!

Вцепляюсь взглядом в старших матрешек. Жду ответа.

– Клянусь макушкой Тимофея, что одевала его! – неожиданно Лера дает задний ход в показаниях. Трясет рыжей копной для правдоподобности.

– Ты – мозг операции? – упираюсь взглядом в среднюю дочь.

– Не я! – огрызается Наташа.

Мои глаза перекрещиваются с карими глазами дочери. Чем дольше гляжу в них, тем больше кажется, что в них плавают волшебные чаинки. Смотрит на меня глазами полными печали. В сотый раз не выдерживаю, прощаю дочь.

С меня мигом слетает гнев, вызванный неповиновением дочерей.

Если до этого мне было жаль мать Демида, то сейчас злюсь на нее.

В конце концов, это ее вина, что она не разбирается в собственных внуках! И моя, – признаюсь себе нехотя. Надо было научить ее.

Со смехом вспоминаю, как собственный отец не мог различить мальчишек.

В первые недели он брал сыновей на руки и спрашивал на полном серьезе: – Ты кто?

– Предлагаю вспомнить, как мы сами учились различать близнецов! – встревает в разговор отец семейства Демид.

– Рисовать Тиме пятнышко зеленкой? – интересуется Алёна.

– Нет! Рисовать маркерами на обоях и зеленкой на моих сыновьях никто не будет! – вкладываю в голос стальные нотки. – Мне тогда хватило! Отстирывать и отмывать дом от зеленки – сомнительное удовольствие.

– Ниточки завязать им на руку! – предлагает Лерка.

– Лучше браслетики с именами! – подхватывает Натка.

– Неплохо, – одобрительно киваю.

Мне вовсе несложно принять любой вариант, который предложат дочери.

Конечно, мне их всех не понять. Как можно не видеть, что мальчики разные. Я даже в роддоме не верила, что Матюша и Тимоша однояйцевые близнецы. Поверила лишь после того, как показали одну плаценту.

Я без тени сомнения отличаю сыновей. У Тимы – младшенького недавно появилась на макушке светлая завитушка, и волосики у него послушные, у Матюши волосы прямые, непослушные как у Алёнки.

Чем старше становятся сыновья, тем проще их различить.

Смешно наблюдать, как члены моей большой семьи пытаются разобраться, кто есть кто, когда мальчики в разных комнатах. Путаются.

Близнецы – двойное мамино счастье, а дочери – тройное.

Муж зовет меня в шутку мамой пятерняшек.

Спустя десять с половиной лет

За шесть месяцев до похищения

Наташа

– Алёнка, ты чего? – тру глаза, в изумлении смотрю на младшую сестру. Ей сегодня исполняется шестнадцать.

– А что? – игриво кружится по комнате, и воздушная юбка взлетает ввысь, оголяя красивые загорелые бёдра.

Я приехала на неделю домой на каникулы. Думала, отдохну, впереди изнурительные тренировки, выпуск из хореографического училища, большая сцена, борьба за главные партии. Не вечно же стоять десятым лебедем справа… или слева. Не суть.

Хотела набраться сил, только младшая сестренка соскучилась и не намерена оставить меня в покое.

– Что-то хочешь у меня спросить? – догадываюсь моментально.

Тут же подлетает, забирается с ногами ко мне на кровать.

– У тебя есть парень? – глядит на меня как заговорщица.

– Алёнчик, если бы был, я бы тебе рассказала. Нет у меня никого.

– А Ванечка? – сестра хлопает огромными наивными глазами.

Кусаю губы, сажусь.

Сестренка неотрывно смотрит на мою уже прилично округлившуюся грудь, облепленную майкой. Немного завидует.

Она пока худая и плоская.

– Ванечка, – тяжело вздыхаю. – Тяжелый случай. Не пойму я его. То на руках носит, то не обращает внимания неделями.

Иногда мне кажется, что он мой партнер по танцу. И всё. Точка. Бесчувственный чурбан, не понимающий, что нравится мне. Хмурюсь, наблюдая как Алёнчик внимательно меня слушает.