Девушка испуганно искала взглядом кого-нибудь, кому мог бы вдруг понадобиться Николас, кто остановил бы его, указав на недопустимость такого поведения. Но он, похоже, не чувствовал за собой никакой вины, будто для него было в порядке вещей уводить куда-то женщину, буквально тащить ее за собой, как, вероятно, делали мужчины каменного века.

Однако никто не собирался его останавливать. Лишь снисходительные улыбки провожали их, пока он тянул ее за собой сквозь анфиладу комнат с веселящимися людьми. Николас остановился, когда они оказались в библиотеке, и Элен невольно уткнулась лицом в его могучую грудь.

Вероятно, она сама могла бы его остановить. Странно, что не попыталась сделать это сразу. Сейчас сопротивление бесполезно. Как в сказке, он отдернул тяжелую бархатную портьеру, за которой была деревянная панель. Ник надавил на нее плечом, и часть стены легко повернулась на оси, открывая винтовую лестницу. Он успел подтолкнуть Элен в проем, и панель с мягким скрипом закрыла вход.

Невероятно, таинственно, странно… Словно по мановению волшебной палочки Элен оказалась на страницах романа из истории средневековья или одной из приключенческих книжек, которых немало прочитала в детстве. Наверное, надо было бежать без оглядки, но вместо этого, как заколдованная, она продолжала молча следовать за Ником. Она не проронила ни слова и тогда, когда лестница привела их в комнату на верхнем этаже дома.

Элен не стала прикидываться удивленной, когда увидела, что это спальня.

Опомнившись, Элен выдернула руку из руки Николаса. Он не сделал ни единого протестующего движения.

Она робко взглянула на своего похитителя: высокого, мрачного и невозможно далекого. Настоящий денди, безукоризненный и неприступный. Только темные волосы были в легком беспорядке. Не ее ли пальцы растрепали эту роскошную шевелюру? Глаза его блестели. Он молча смотрел на пленницу, предоставляя ей инициативу. Не забудь, напомнила себе Элен: серый цвет глаз — цвет льда, по природе Ник холоден, каким бы ни хотел казаться.

Ей хотелось, чтобы он обнял ее, прижал к груди, избавив от необходимости отвечать за себя. Для чего же, в конце концов, он привел ее сюда? Неужели кому-нибудь придет в голову притащить женщину в комнату с огромной кроватью для того, чтобы поговорить с ней о погоде?

— Ты улыбаешься, что же тебя так насмешило?

— Ты, — ответила она холодно.

— Неужели?

Он с притворным изумлением приподнял черную бровь.

— Я ожидала от тебя большей утонченности. Ты всегда так обращаешься с женщинами? И эта тактика приносит успех?

— Что ты подразумеваешь под «этой тактикой»? — спросил он с усмешкой.

— Ту решительность, с которой ты затаскиваешь женщину в ближайшую спальню.

— Ты ошибаешься, эта спальня не ближайшая, — назидательно заметил он, — но зато здесь я могу быть уверен в том, что нас никто не побеспокоит.

От его слов, полных обещания чего-то приятного и чувственного, произнесенных сочным голосом, мурашки побежали у нее по спине.

— Ты весьма самонадеян, — сказала она таким спокойным, уверенным тоном, как будто создавшаяся ситуация была для нее привычной.

Элен сама удивилась, что ей удавалось так владеть собой.

— Ты чем-то недовольна? Не нравится комната?

Спальня со стенами, обитыми темным деревом, с густо-малиновыми портьерами и шитым золотом покрывалом на громадной кровати, напоминала средневековую. И Николас, казалось, тоже принадлежал другому времени, особенно сейчас, в расстегнутой белой шелковой сорочке и плотно облегающих брюках. Словно рыцарь из романа, подумала девушка, мужественный, сильный, красивый, мрачный, лишенный и тени притворства. Он хотел ее, хотел и…

— Может быть, ты предпочитаешь один из традиционных способов обольщения, о которых так любят писать дамские журналы? Романтический ужин при свечах, за которым следует приглашение на чашечку кофе перед сном. Тихая музыка и объятия на диване. — Он улыбнулся, но на этот раз улыбка была лишена тепла. — Скучно, разве нет?

— Ты циник, — с вызовом протянула она.

— Но не притворщик, — заявил он.

Самым невероятным в этой ситуации было то, что Элен продолжала беседу, получая щекочущее нервы удовольствие, вместо того чтобы бежать отсюда без оглядки.

— Обычные способы обольщения уже успели тебе наскучить. Наверное, ты занимался этим слишком часто?

Похоже, его озадачила ее холодная игра в вопросы и ответы.

— Никогда.

— Тогда чем же я заслужила эту честь?

Конечно, ей хотелось бы услышать в ответ, что он любит ее, что для него в мире существует только одна женщина, и это она, Элен… Но от этого типа ничего подобного не дождешься. Ведь, по его же собственным словам, он не притворщик и не лжец.

— Ты знаешь, чем, — ответил Николас. — Ты разожгла в моей крови огонь, который не хочет гаснуть. Я страдаю от этого. Так продолжаться не может. Эту ночь мы должны провести вместе.

Всего одну ночь?! Да, притворщиком его и вправду не назовешь. Тряхнув головой, она повернулась к выходу, но Николас схватил ее за плечи и повернул к себе лицом. От прикосновения его рук, от страстного, обжигающего взгляда по ее телу прокатилась дрожь наслаждения. Он смотрел на Элен, и глаза его темнели, превращаясь в черные камни.

— Скажи, что ты не думала обо мне эти годы, — медленно проговорил Николас, — и я назову тебя лгуньей. Разве ты не металась по ночам без сна, вспоминая наш первый поцелуй и мечтая, чтобы я поцеловал тебя снова и не ограничился одними поцелуями? Я хочу тебя. Бог мне судья, но я хочу тебя так, как до тебя не хотел ни одну женщину.

Слова его проникали в самое сердце, завораживая и пугая. Элен отшатнулась от него в последней попытке спастись.

— Но ты… ты не нравишься мне, — проговорила она срывающимся голосом.

— Я знаю, — хрипло прошептал он. — Ты дала мне это понять. Но все происходящее с нами не имеет никакого отношения к тому, что нравится или не нравится. Это…

Николас жадно приник к ее рту.

И наступил конец… Или начало? Элен едва ли могла сказать, что противилась поцелую. Губы ее сами раскрылись навстречу. Она запрокинула голову, жадно вбирая в себя его слова — слова лишенного нежности, но такого приятного признания.

Он целовал ее страстно, нетерпеливо, не скрывая желания, Элен напоминала цветок, раскрывшийся навстречу утреннему солнцу. Был один краткий миг, когда она поняла, что еще не поздно остановиться. Оттолкни она его тогда, он не стал бы ее удерживать, но Элен знала, что не уйдет, потому что он был с ней предельно откровенен. Все, что Ник говорил ей, было правдой. Да, она думала о нем, металась в постели, он снился ей, и она хотела быть с ним, с ним одним, так, как сейчас…

И что же он ей предложил? Почти ничего. Всего одну ночь! Одну ночь — чтобы загасить жар в крови, удовлетворить желание и успокоиться. А к чему стремилась она? К самому малому — мечтала вернуться к нормальной жизни, освободиться от навязчивых видений. Ей хотелось вырваться из тесного мирка, куда пришлось спрятаться, потому что Николас все эти годы будоражил ее чувства и мысли.