Ее нигде не было.

– Где Юля? – спросил я у ее подружек, сидящих на полу вокруг кальяна, жестом отказавшись от бутылки пива.

– Она на тебя обиделась, – томно сообщила одна из них, сдувая со лба челку.

– Знаю, – отмахнулся я. – Она вообще дома?

Девчонки переглянулись, и я понял, что дело нечисто. Они явно что-то знали.

– Говорите, – потребовал я.

– Ты уверен, что хочешь знать, Данечка?

– Уверен.

– Она… на кухне, – ответила та, с длинной челкой. Женская дружба в действии. Сдали Юлю в одно мгновение.

– Ок, понял, спасибо, – ответил я и направился на кухню, дверь в которую оказалась прикрыта. Но стоило мне ее распахнуть, как я увидел весьма забавную картину – Юлю и Серого. Она сидела на подоконнике. А он стоял рядом, запустив одну руку в ее растрепанные волосы, второй обхватив за задницу. Они целовались. И не замечали меня.

– Вау-вау-вау! Какая страсть! – весело сказал я, стоя позади.

Серый и Юля тотчас оторвались друг от друга и отскочили в разные стороны. Юля быстро одернула платье, задранное по самое не хочу, и Серый уставился на меня, как на врага народа, наверное, решил, что я буду его бить.

– Дан, ты как здесь оказался?! – выдохнула Юля.

– Мимо проходил. Вообще я хотел извиниться за то, что уехал, – отозвался я. – Но, видимо, не придется. Ты же понимаешь, что между нами все кончено? Ты сообразительная девочка, думаю, понимаешь.

– Дан, нет! – выкрикнула она и бросилась ко мне, хватая за руки. Я брезгливо ее оттолкнул – аккуратно, разумеется, чтобы не навредить.

– Дан, пожалуйста! Я тебя люблю! Давай поговорим!

Вот же дура, неужели решила, что после этого я с ней еще и разговаривать буду?

Я, конечно, злился, что меня так опрокинули, но одновременно был рад – не придется искать повод для того, чтобы расстаться.

– Зачем нам говорить, Юль? – спросил я. – Наслаждайся своим новым другом. Только не слишком ему доверяй – Серый любит спорить на девочек. Да, Серый? – улыбнулся я бывшему другу.

– Пошел ты, – огрызнулся он и бросил испуганный взгляд на оторопевшую Юлю.

– Надеюсь, привычка спорить на то, уложишь ли ты кого-нибудь в кровать, исчезла, приятель. Я ведь тогда ее выбил, да? Вместе со всей дурью.

Я хотел похлопать его по плечу, но Серый дернулся, автоматически поставив блок, будто бы я хотел ударить его. Почему-то остальным это показалось смешным. Послышался сдавленный смех – у дверей уже столпился народ.

Все-таки люди любят бесплатный цирк. А мне не хотелось в очередной раз быть клоуном.

– Не бойся, Серый. Я сегодня добрый. Не трону.

Снова раздались смешки. А я все-таки хлопнул его по плечу и, засунув руки в карманы, пошел к двери.

– Кстати, твоя девка все видела, – вдруг кинул мне в спину Серый.

– Какая девка? – обернулся я.

– Дашенька, – отозвался Серый. Кажется, он был не совсем трезв, а потому вел себя смелее, чем обычно. – Ты знаешь, что когда вы приехали, она уже была на набережной – сидела на лавке за кустами. Или ты не знаешь, Матвеев?

Упоминание о Сергеевой не на шутку разозлило.

Я подошел к Серому.

– Что ты имеешь в виду? – тихо спросил я. Ярость душила, и дыхание стало тяжелым.

– Не надо, Сережа, – дернула его за рукав рубашки Юля, испуганно глядя на меня.

– Не переживай, Юль, – приобнял ее Серый, и я почему-то подумал, что Юля действительно ему нравится. Ему всегда нравились мои подружки. – Я сейчас все расскажу нашему другу. Пусть знает.

Он торжествующе на меня взглянул.

– Утром Дашенька искала тебя, потому что ты ее кинул. Пришла на набережную. Так ждала тебя, бедняжка, так ждала. А когда ты приехал, увидела тебя с другой. Ей было так больно, так тяжело. Она сидела и плакала. Но ничего, Данька, не парься. Я ее утешил. Был ее жилеточкой. А потом я ее…

1.13

Договорить он не успел – я все-таки ударил его и пригвоздил к стене, одной рукой удерживая, а другой замахиваясь.

– Что ты сказал? – прорычал я, чувствуя, что еще немного и сорвусь.

Серый пьяно засмеялся, глядя мне в глаза. Он торжествовал, решив, что уделал меня.

– Думаешь, утром Юлька просто так решила повернуть и поехать встречать рассвет именно на ту на набережную? Нет, Матвеев, это я ей позвонил и позвал. Случайно встретил Дашеньку и не мог удержаться. Подумал – будет весело, если она увидит тебя с другой. И это реально было весело, Матвеев! А еще и это видео…

– Какое видео? – спросил я глухо.

– Бедная Дашенька, так расстроилась после всего этого. Но я ее утешил, чувак. Мне понравилось ее утешать, – прошептал он – так, чтобы его слышал только я.

Моим минусом было то, что я с легкостью велся на провокации – тренер не раз говорил мне об этом. И говорил, что я должен уметь держать себя в руках и оставаться хладнокровным.

В восемнадцать лет я этого не умел.

– Не надо, мальчики! – истошно закричала Юля.

Я плохо слышал ее. Уши словно ватой заложило, перед глазами стояла алая пелена, мышцы плеч свело от напряжения. Тестостерон зашкаливал. И под гул толпы я ударил Серого снова – врезал по челюсти, дал под дых, заставив на несколько секунд согнуться пополам. Он попытался ответить мне, но у него ничего не получилось – еще бы!

Это была моя вторая драка на чужой кухне. И снова из-за Сергеевой.

Серый не сдавался – атаковал во второй раз. Я легко увернулся, и он врезался в мойку. Говорить у Серого всегда получалось лучше, чем драться.

Конченый урод.

Я схватил его за загривок и отшвырнул к стене. Но больше ничего сделать не успел – меня схватили парни, утащили в прихожую и удерживали до тех пор, пока я не пришел в себя.

– Дан! – появилась там Юля, когда я более-менее успокоился. – Нам надо поговорить! Пожалуйста!

Глаза ее были красными от слез, а голос – невыносимо громким. Я вдруг почему-то вспомнил, что Дашка называла ее Громкоговорителем. Не зря.

– О чем разговаривать? – отозвался я. – Между нами все кончено. Можешь спокойно общаться с Серым. Но серьезно, он тот еще козел. Будь осторожна.

Юля театрально закрыла лицо руками, и тотчас была окружена подружками, которые принялись ее успокаивать. Это были те самые девчонки, которые так легко ее сдали. Они успокаивающе гладили мою бывшую по плечам и волосам, при этом поглядывая на меня. Та, с челкой, пыталась даже глазки строить.

Смотреть на этот балаган я не стал. Решил уйти.

– Ты еще пожалеешь, Матвеев, – прошипел Серый в спину, когда мы с друзьями вышли на лестничную площадку.