Бруно стыдливо отвёл глаза.

– Мой дар не был семье во благо, – произнёс он печально. – Но я люблю свою семью. Просто не знаю, как... как, ну, ты знаешь. – Он встретился с Мирабель взглядом. Её вдруг осенило, как сильно они с ним похожи. Она тоже любит семью, но часто чувствует себя лишней и бесполезной. Бруно отогнал печальные мысли. – Как бы то ни было, думаю, тебе пора, поскольку мне нужно... ну, вообще-то, на самом деле у меня нет никаких дел. Просто мне не по себе.

Мирабель подошла ближе, чтобы как следует на него посмотреть. У неё открылись глаза: она поняла, что он никогда не желал семье зла. Все те истории, которые домочадцы ей рассказали... Они просто не видели то, что видит она. Мирабель отказывалась сдаваться.

– Почему я была в твоём видении? Дядя Бруно?

Он посмотрел на неё так, словно не был уверен, способна ли она понять. Однако Мирабель хорошо знала, что он чувствует. Да, в отличие от него у неё нет дара. И всё же она каким-то странным образом вредит семье, а не помогает. Возможно, видение может дать ей ответы.

– Я всего лишь хотела, чтобы семья мной гордилась. Хотя бы раз, – произнесла она негромко. – Но что, если мне следует прекратить... что, если я врежу семье? Ну же, скажи.

Бруно посмотрел на неё. Он сомневался, стоит ли делиться сокровенной тайной.

– Не могу тебе ничего сказать... Потому что сам не знаю.

Мирабель разочарованно вздохнула и отвела взгляд. Бруно вынул осколки из кармана и собрал их воедино.

– У меня было видение в ночь, когда ты не получила дар, – объяснил он. – Бабушка тревожилась из-за магии, поэтому уговорила меня заглянуть в будущее и посмотреть, что это значит. – Рассказывая, Бруно мысленно вернулся к той судьбоносной ночи. Его воспоминания проигрывались в мерцающих зелёных осколках. – И я увидел, как наш дом разваливается, магия в опасности, а затем увидел тебя. Но видение было другим, и оно ещё переменится. Не существует единственного ответа. Судьба не предрешена. То есть твоё будущее не было предопределено, но я знал, как это будет выглядеть со стороны. Я знал, как это будет выглядеть со стороны, ведь я Бруно и все предположат худшее, так что...

Теперь Мирабель поняла, что это Бруно расколол видение. Он не хотел, чтобы его кто-нибудь нашёл и мог использовать против неё. Он оказал ей услугу.

– Не знаю, как всё сложится, – продолжил Бруно, – но догадываюсь, что бы ни случилось: трещины, магия, судьба целой семьи... ответственность за это ляжет на тебя.

– На меня? – изумилась Мирабель. Быть может, видение совсем не о том, что она разрушит дом и магию. Быть может, оно о том, что она их спасёт!

– Ага, – сказал Бруно, затем посмотрел на неё, пожимая плечами. – Но ты всё равно откопала видение и показала его семье. Так что как знать, может, ты и впрямь всё портишь.

Мирабель изменилась в лице: надежда дала трещину.

Бруно поднял кружку кофе, вытащил из неё крысу и отпил.

– Или нет. Вот ведь загадка. Потому-то мои видения такие – пфффуууу! – неожиданно фыркнул он. Затем дядюшка Бруно приобнял Мирабель за плечи и повёл к двери. – Слушай, если бы я ещё чем мог помочь, я бы непременно, но, эм... что делать дальше, решать тебе. – На этом он вытолкал Мирабель в промежуток между стен дома и захлопнул за ней дверь.

Мирабель стояла, словно громом поражённая. Дядюшка Бруно сказал, что видение нельзя прочитать. Он сказал, что оно постоянно меняется. Ничего ещё не решено. Судьба не предопределена. Мирабель обдумывала эту мысль и так и эдак, как вдруг услышала сквозь стены стенания домочадцев.

– Всё должно было пройти идеально. Я её ненавижу! – вскричала Исабела.

– Луиза сама на себя не похожа! Она абсолютно утратила способности! – воскликнула Джульета.

– И как нам быть уверенными, что Энканто по-прежнему в безопасности? – спросил дядюшка Феликс.

– Из-за неё я потеряю дар? – взвыл Ка-мило.

– Мирабель оказалась в этом видении не без причины. Что тут понимать? – прогремел голос бабушки Альмы поверх остальных.

Мирабель не была готова сдаться. Что с того, что вся семья винит её в попытках уничтожить магию? Их зацикленность на ней не даёт им увидеть картину целиком! Она ещё может спасти чудо и доказать, что полезна семье. В голову Мирабель пришла идея. Полная решимости, она прошла обратно за дверь. И в этот раз она не позволит Бруно выставить её за порог!

– Ты должен вызвать ещё одно видение, – сказала Мирабель, врываясь без спроса в жилище Бруно.

– Что? Нет-нет, я не стану. Я больше не занимаюсь предсказаниями, – пробормотал он, удивлённый её скорым возвращением.

– Нельзя говорить человеку: «Судьба мира в твоих руках. Точка», – заметила Мирабель. – Если твоя судьба зависит от меня, я говорю тебе призвать новое видение. Может, оно подскажет мне, что делать.

– Нет, я этим больше не занимаюсь, – Бруно настойчиво качал головой.

– Попытка не пытка, – не отступала Мирабель.

– Слушай, даже если бы я захотел, – что не так, – сказал он, – ты разгромила мою пещеру видений (да, я в курсе), и теперь это проблема, ведь для предсказаний требуется большое открытое пространство.

– Да ладно тебе! Два главных отщепенца семьи нашли друг друга! По-моему, это знак судьбы, – сказала Мирабель, преисполненная уверенности.

– У меня всё ещё нет большого открытого пространства.

Как вдруг между ними приземлился тукан Антонио. Обернувшись, Мирабель и Бруно увидели дряхлого тапира, скучающую капибару и свирепого ягуара, позади которых шёл Антонио.

– Вы можете воспользоваться моей комнатой. Крысы мне всё рассказали, – произнёс Антонио, а затем строго посмотрел на ягуара. – Не ешь их. – Поглядывавший на грызунов Бруно ягуар нехотя попятился назад.

Мирабель снова посмотрела на Бруно, не желая принимать «нет» в качестве ответа.

– Дядя Бруно, семье нужна помощь, – сказала она. – И вам нужно выбираться отсюда.

– Ты ведь меня не бросишь? – спросил Бруно.

Между тем, незаметно для Мирабель и остальных домочадцев, стоявшая на особой полке во дворе свеча неестественно заморгала. Стайка игравших перед домом детей в ужасе смотрела, как по земле рядом с ними поползла тонкая трещина. Дом тряхнуло, и дети в ужасе бросились прочь.

Бабушка Альма в вестибюле созывала семейное собрание. Она сосредоточилась на Агустине.

– Ты должен был сообщить мне сию же секунду, когда обнаружил видение!

– Я думал о своей дочери. Или её мы в расчёт не берём? – огрызнулся Агустин.

– Пепа, успокойся! – воскликнула бабушка, когда над ними заморосил дождик.

– Это я ещё спокойна. Спокойна! – рявкнула тётушка Пепа.

– Мама, ты всегда была к Мирабель слишком сурова, – сказала Джульета.