– ...Оксан, а от температуры папа что принимал? А, не было? Понятно. А ему тогда рану зашивали, или она сама заросла?..

Денег на лекарства Данила дал много. Не хотелось даже думать, откуда у него столько, но слишком уж происходящее напоминало последствия гоп-стопа. Наслышана из проверенных источников, ага. Правда, раньше эти истории приходили к ней с другой колокольни – прямо противоположной, ментовской.

*** *** ***

Когда Данила категорически отказался от «скорой», Марина неожиданно быстро согласилась, словно поняла в чём дело. И даже сама вызвалась сбегать в аптеку. Он сходил на кухню и, не глядя вытянув из обмотанного газетой брикета денег, дал ей. А она снова словно даже не удивилась.

И всё-таки, какие у неё дела с ментами, что ей и попадаться им нельзя, и в то же время с полуслова просекает обстановку? И папа там какой-то, который учит доченьку, как кадык ломать...

Напрягся, вспоминая мужика на вокзале, но там всё было так сумбурно... Он напряжения разболелась голова. Плюнул, отложил до лучших времён.

Маринка вернулась, принесла и лекарства и даже пожрать притащила, умничка. Как смогла, обработала раны, перевязала, сделала укол антибиотика и обезбола.

Она была напряжена и молчалива. И всё же, хотя они даже почти не разговаривали, не уходила. А Данилу катастрофически клонило в сон...

Проснулся – на часах уже начало пятого. С кухни раздаётся охренительный запах еды.

Сидел за столом и смотрел на Маринку у плиты. Ноги, плечи, волосы... Невероятно красивая! Вспоминал ту безумную ночь. Их ночь. И сам себе не верил – может, это всё его горячечный бред? Словно почувствовав его пристальный взгляд, Маринка обернулась, тут же смутилась, отвернулась. Нет, не бред. Она действительно здесь.

– Тебе надо к доктору, Дань.

– Не надо, так зарастёт.

– А если осложнение? Я не могу взять на себя такую ответственность.

– Я могу. А ты просто помоги мне, ладно? Ну там, уколы, перевязки.

Маринка промолчала. Оставалось надеяться, что это такое «да»

Есть не хотелось вообще, мутило. Но Данила жутко боялся её обидеть, поэтому через силу ковырял еду вилкой и с тревогой следил за тем, как Маринка поглядывает на часы. Не выдержал.

– Побудь ещё?

Она нервно зажала ладони между коленками:

– Я и так уже весь день у тебя, хотя обещала дома уборку сделать. И ещё с Тёмушкой погулять надо.

– Собака что ли?

Она бросила на него раздражённый взгляд.

– Не твоё дело! – резко встала и пошла в коридор, Данила за ней.

– Я что-то не то сказал? Марин? Ну извини... Побудь ещё хоть немного? – С отчаянием смотрел, как она обувается. – Ну пожалуйста!

Она сидела на диване и смотрела кино по чёрно-белому «Горизонту» с подсевшим кинескопом, а Данила, положив голову ей на колени тайком балдел, от того, как она, забываясь, невесомо перебирает его волосы. Но в начале девятого лафа всё равно закончилась.

– Всё, мне пора, – Марина поднялась.

– Ты придёшь завтра?

– Не знаю.

– Тогда оставь свой адрес?

– Обойдёшься.

Схватил её за руку:

– Марин...

Так много хотелось сказать, но он не знал, как это выразить словами. Он же не дебил какой-нибудь, чтобы на второй день знакомства задвигать про любовь. И вообще, какая, нафиг, любовь? Поэтому просто держал её за руку и молчал. Тоже как дебил, в принципе, но хотя бы без розовых соплей.

А когда она уже выходила из квартиры, решительно удержал дверь.

– Короче, помнишь сказку «Аленький цветочек»? Там чудище сказало девчонке, что если она не придёт к нему завтра в двенадцать, то оно сдохнет. Помнишь?

– Ну?

– Вот тебе и ну. Она не пришла, и он сдох. Поняла?

Маринка фыркнула:

– Из всей этой сказки, только одно про тебя – ты сейчас реально похож на чудище! – и, рассмеявшись, скользнула в подъезд.

Звонок в дверь раздался так скоро после её ухода, что Данила даже не усомнился – вернулась, вредина! Но на пороге стояли незнакомые братки сурового вида. Гораздо более сурового, чем гопники Шпика.

– Поехали. Рамза вызывает...

Глава 11

Ночной клуб «Воск», к которому привезли Данилу, располагался в подвале старинного, ещё дореволюционного здания. Мощные стены, арочные проёмы с фигурной кирпичной кладкой, прохлада и капитальная звукоизоляция: в соседнем зале лупят по мозгам басы, а здесь, в маленькой уютной випке, фоном играет что-то кавказское и можно говорить лениво, почти не разжимая губ. Рамза так и говорил. А ещё у него была странная манера – он не смотрел в глаза. Вычищал ножичком под ногтями и бубнил что-то под нос, а у Данилы и так башка раскалывалась, а тут ещё это... Но общий смысл уловил – Рамза им доволен.

– Настоящий мужчина! Дерзкий, как необъезженный жеребец! Мне такие пацаны нужны! Шпик, жирная шакалья туша, всё рассказал. Всё. И как вы с ним под носом у москалей завод обносили, и как он втихую сторожа порешил и на тебя повесить хотел, чтобы твою долю не отдавать. И как в этот раз порох тебе подкинул. Беспредел, короче. А я беспредел не люблю, мой порядок нарушать нельзя.

Рамза бубнил, а Данила думал о том, что же такое случилось-то, что Шпик добровольно понёс наверх информацию, за которую рисковал остаться с оторванными яйцами? Так сильно обиделся за шалость с унитазом?

– И будь я на твоём месте – неторопливо продолжал Рамза, – прирезал бы его нахрен, и все дела. Но ты поступил мудрее, ты и деньги свои забрал, и обидчика рожей в дерьмо макнул. Красава! Проблема только знаешь в чём? – Едва ли не впервые за всё время мельком глянул на Данилу и, усмехнувшись, снова увлёкся ногтями. – Это были мои бабки, Хулиган. Надо вернуть.

Данила помолчал, разглядывая склонённую чернявую голову. Не поймёшь, кто по национальности. Пожалуй, полукровка. И акцента нет, а вот в манерах проскальзывает что-то горное. Такие понимают только силу, а обычную вежливость принимают за трусость.

– Не, не пойдёт, Рамза. Его недостача – с него и требуй. Я тут при чём?

Рамза рассмеялся. Следом за ним заржали и его пацаны.

– Ай, красава! Да я бы потребовал, вот только он по своему беспределу уже ответил, и теперь так далеко, что не догонишь. А ты – вот он. И лавэ моё у тебя. И получается, что теперь это