На самом деле, сильно ускориться не получилось, но, как говорится, спасибо хотя бы за намерение.

Наконец семьи прошли — и уже усыновившие, и новые просители. Остались последние неусыновлённые подростки, сплошь мужескаго полу. Эти все были из старших, кое-кому было уже не только по пятнадцать, а даже по шестнадцать-семнадцать лет. То есть, подростками они считались на Старой Земле, а у нас, на Новой — вполне себе взрослыми. Может, поэтому вопросов с усыновлениями и не возникло? Зато, насколько я знаю, среди парней в последнее время процветал институт побратимства, и наши новые подданные также были этому не чужды. Вот и на заседание комиссии они явились со своими друзьями-братьями в качестве поддержки.

Когда вся эта демонстрация вывалила на площадку перед столами, ответственные дамы озабоченно начали перебирать папки и шуршать бумажками, что-то друг у друга переспрашивая. Наконец, кто-то спросил:

— Простите, в списке значится всего пятнадцать человек, а остальные молодые люди?..

— Это… м-м-м… близкие, — прокомментировала Лидия Григорьевна, — друзья, товарищи по отрядам, соратники.

— И братья! — раздался голос из среды парней, остальные согласно загудели.

Лидия Григорьевна, не рассчитывавшая на полное понимание со стороны бывших коллег, а потому до последнего надеявшаяся обойти стороной этот вопрос, слегка нахмурилась и, тем не менее, подтвердила:

— И братья.

— Минуточку! — помощник губернатора покрутил головой в обе стороны своего заседательного ряда. — Почему я в последний момент узнаю́, что у перешедших детей были родственники на той стороне?

— Да не было никаких родственников, Валерий Сергеевич, бог с вами! — всплеснула руками сидящая рядом с ним дама. — Откуда бы, да в таком количестве⁈

Лидия Григорьевна откашлялась:

— Позвольте, я поясню. Имеется в виду братство, основанное на взаимных клятвах. Как бы… товарищество настолько крепкое, что оно перерастает в родство.

— То есть, это как у Пушкина? «Братом будешь нам назва́нным?» — хихикнул кто-то.

— Это, наверное, кровь надо смешивать, — ответили с другого края стола, — Или какие-то ритуалы.

Барон поднялся со своего места и навис над столом, голос его приобрёл пугающую глубину:

— Прошу всех присутствующих осознать, что вы сидите за столом, который божественной волей находится одновременно на двух отдельных планетах, и мы даже не знаем: в одной ли мы вселенной — или в разных, более того, в одном ли мы с вами измерении? Только божественная воля позволяет нам поддерживать связь между мирами. И я хочу напомнить, что одна из божественных сестёр, Вэр справедливая, чрезвычайно требовательно относится к соблюдению клятв и обещаний. Так что если люди заключают меж собой родственный союз и клянутся в братстве — значит, они и на самом деле становятся братьями перед лицом богов, невзирая на любые чужие мнения на этот счёт. Помните об этом, совершая свои действия и произнося речи! Гнев богов — очень тяжёлый ответ, мне бы не хотелось находиться рядом с тем человеком, которому он достанется.

Я же говорила, что Валерий Сергеевич был опытным функционером. Он бодро подскочил, поправляя галстук:

— Уважаемые присутствующие! От лица администрации города и от себя лично приношу глубочайшие извинения за любые прозвучавшие здесь необдуманные слова, которые могут быть истолкованы неуважительным или оскорбительным образом! Уверяю вас, со всеми сотрудниками будет проведена углублённая разъяснительная беседа, во избежание впредь подобных досадных инцидентов! Администрация города Иркутска заинтересована в дальнейшем сотрудничестве с баронством Белый Ворон и планетой Новая Земля в целом…

О, как жить-то хочет мужик! Разливается соловьём!

Помгубера старался ещё минут пять в том же духе, пришлось Вове его тормозить, дескать: хорошо, молодец, и мы тоже хотим дружить бла-бла-бла… Но, чувствую, промывка мозгов официальным дамам обеспечена, мда.

По итогу, с парнями поговорили уважительно. Порадовали, что каждому по достижении восемнадцати лет полагается компенсация взамен неиспользованного права на обеспечение жильём. Чуть ли не по три ляма. Ну, классно же! Уже появляются возможности во что-то интересное вложиться: в хозяйство, допустим, или в мастерскую какую.

Прозаседали мы почти пять часов. На Новой Земле день восьмого августа уже катился к восьми вечера, а на Старой — близилось пять часов, ветер доносил звуки колоколов ближайшей церкви, зовущих прихожан к вечерне, небо затягивалось серыми октябрьскими тучами, похоже, собирался дождь. Официальные дамы сложили свои папочки и отошли в сторонку, тыкая в телефончики. Такси, должно быть, вызывают.

Валерий Сергеевич, однако, попросил барона задержаться для конфиденциальной беседы.

РАЗГОВОР В ВЕРХАХ

Вова снова придвинул мне кресло:

— Дорогая супруга, присаживайтесь; с нами хотят поговорить.

Не знаю, хотел ли Валерий Сергеевич поговорить и со мной тоже, но спорить он не стал.

— Господин барон и… э-э-э… госпожа баронесса, правильно? — мы кивнули, он покивал тоже. — Я имею к вам персональное поручение от господина губернатора…

Если убрать всю воду и все реверансы, господин губернатор поручил нашему персонажу выяснить: готовы ли мы ещё взять детей, каких и сколько?

Вопрос на мильён, конечно. Нет, чисто практически, можно принять ещё, и даже довольно много. Но вот что-то в сегодняшнем действе… Мысль у меня зрела, не оформилась ещё, пока это было только смутное ощущение, которым я не готова была делиться.

— Мы подумаем над вашим предложением и сообщим вам решение через три дня, — сделал официальное лицо барон. — Три ваших дня.

Помгубера немножко расстроился, видать, ожидал другого ответа.

— Валерий Сергеич, — я мягко улыбнулась, — подумайте вот ещё о чём. У разных официальных и общественных лиц были вопросы. Сегодня вы получили ответы. Вы удовлетворены?

— Да, вполне.

Вот может же, когда захочет! Кратко, чётко, ясно.

— Вы понимаете, что необходимость проведения для вас этого шоу вызвала стресс и определённую стагнацию в нашем хозяйстве? — ага, а вот эта мысль была новая, мужик задумался. — Валерий Сергеевич, для нас (в случае нашего дальнейшего сотрудничества) подобное неприемлемо.

— Да! — сказал своё веское слово Вова, — Такое количество бумажек, это ж охренеть можно! Это вы там можете себе позволить на принтерах пачками шлёпать. А у нас тут всё сурово! — так, кажется муж устал от официозной дребедени и стремительно переходит в режим «сёгун?»*.

* ой, потом расскажу.

Однако, пора закругляться, пока он тут головы откусывать не начал. Шучу, конечно.

— Валерий Сергеевич, — последнюю мысль надо чётко сформулировать, чтобы уложилась, — барон обещал через три дня дать ответ. Чего бы мы хотели, я вам скажу. Например, приходят дети, желающие перейти на Новую Землю на условиях Белого Ворона, как это было с детдомом Маргариты… — он кивнул, — …и с ними одна бумажка. На всех! Запрос на передачу опеки (плевать нам, на чьё имя, как, куда — это уж дело ваше). И в этой бумажке мы ставим одну подпись.