во главе. Все были отмыты, приоделись в чистое и заметно нервничали, хоть и старались не подавать виду. Ну, это-то как раз понятно: внимание начальства — ну его нафиг! Поди знай ещё, каким боком вылезет.

Я махнула им рукой, приглашая в беседку. Сели напряжённо, с прямыми спинами, сцепленные замками руки сложили на коленях. Я потёрла ладонями лицо, переключаясь с одних проблем на другие. Посетители мои сидели тихо, ожидая моего сло́ва. Лавка первый не выдержал и завозился:

— Мы это… хозяйка… вы уж скажите, где мы обкосячились, а то мы…

— Да погоди, — перебила я его, — не об этом речь… — вдруг мелькнула мысль, я отняла руки от лица и спросила: — Тебя как звать-то?

Лавка ещё больше выпрямился и посмотрел на товарок испуганно, дескать: а не тронулась ли, часом, хозяйка умом?

— Что ж вы, госпожа, запамятовали? — участливым голосом, каким разговаривают с маленькими или больными людьми, спросила меня крупная женщина, сидящая рядом с Лавкой. — Лавка же это!

Остальные мелко закивали.

— Да нет! — я досадливо отмахнулась от подсказчиков. — Настоящее имя как?

Теперь они все уставились на Лавку с любопытством. Он помолчал, пожевал губами, словно примериваясь…

— Андрюха.

— Андрей, значит. Хорошо. Фамилию наследственную возьмёшь. Лавкин. Девочки, назовитесь.

Это была, скорее, своеобразная вежливость. Всё равно имена выветрятся. Вечная моя проблема, долго запоминаю. Постаралась отложить в голове, что крупную бабу, судя по всему — неформального бабского лидера, зовут Аля. Алевтина, поди.

— Так вот, дорогие мои. Позвала я вас, потому как на ваш счёт есть у меня определённые соображения, — снова подобрались; ну, есть надежда, что хоть самоконтроль сформировался. — Честно скажем, ваш жизненный путь в этом мире начался коряво. Это мы помним. Но довольно продолжительное уже время я не слышала в вашу сторону никаких нареканий. Как давно кто-то из вас попадал под взыскание? Года полтора прошло с последнего случая?

Они запереглядывались.

— Да, уж года два, поди, — за всех ответила Аля, — кабы не больше.

— Ну вот. Хороший показатель. Статья у вас, как бы сказать, не уголовная. В работу вы вроде втянулись. В связи с чем я тут подумала… Вы же в курсе, что есть у нас каменоломня? — да блин, опять испугались. — Знаете, где она? — половина замотала головами. — Как ехать к порталу, примерно с полдороги отворот. Так вот. Недавно туда была определена довольно большая куча цыган. Слыхали?

— Как не слыхать, — осторожно ответил за всех Андрюха. — Новости-то — они… бродят.

— Во-о-от. А статья у них как раз таки очень уголовная. И работать они должны, как папы Карлы. А вот готовить, огород развести да правильно за ним ухаживать, за территорией приглядывать…

Ну вот, вроде доходить начало, заёрзали.

— Так это получается, вы нас туда на подворье хотите определить? — с облегчением уточнил Андрюха.

— Хочу. Хочу проверить: справитесь вы с самостоятельным ведением хозяйства или вас только на подхвате можно держать? — я выудила из папки карту-схему каменоломни с обозначениями готовых и планируемых строений. — Чтобы вы не строили домыслов, объясню сразу. От острова хоть и не очень далеко, но всё же и не совсем рядом. Беспрерывно туда-сюда скакать, чтоб на вас посмотреть — такое мне тоже не надо. На каменоломне есть управляющий, но занят он в основном производством, так что контакты с ним будут минимальными, и предоставлены вы будете по большей части сами себе. У нас есть предварительный план, что и как в идеале должно быть. Вот, посмотри́те, — я толкнула листочек по столу. — В школе все учились, что такое карта, знаете, я надеюсь? — они двигали к себе листок, склоняясь над ним по двое-по трое, молча переглядывались — и отдавали дальше. — Земля под огороды расчищена. Два длинных дома* и часть подсобных помещений уже отстроены.

*Наши типовые уже дома

на восемь квадратных комнат,

четыре на четыре каждая.

В таких до сих пор

размещалось несколько общежитий

и даже жили семейные.

— Баня, стайки, амбар. Естественно, вы получите и семена, и скотину на расплод, и инструменты. И вообще, брошены не будете. Но я хочу, чтобы вы показали, насколько способны быть… — я перебирала слова, — …хозяевами. И не только. С управляющим нужно будет стыковаться для покрытия нужд каменоломни. Там, считайте, цыгане эти. Потом рабочие, кто в обед там окажется. Да ещё надо будет выделять пару дежурных, кто будет кормить бригаду дорожных строителей. Пока они делают пробный кусок, прямо от каменоломни, но возвращаться на обед приходится всё дальше, на ходьбу уйма времени уходит, так что к ним нужно будет выезжать, брать бидоны с обедом и кормить. Это понятно?

— Это-то как раз дело нехитрое, — снова за всех задумчиво ответила Аля, — сварить да накормить…

— Та-ак, а что хитрое, говори.

Аля взяла из рук хмурящегося Андрюхи листок:

— Смотрите, хозяйка: вот готов свинарник; потом написано: амбар; потом ещё две подсобки. А дальше — только план: конюшня, да сеновал, да козлятник, погребов больших две штуки, да сарайки. Это ж сколько стройки… Один мужик — осилим ли?

— Разумные опасения. Сами вы, может, и построитесь — только сколько времени это займёт, вот вопрос. Так что строиться, конечно, поможем. Ещё вопросы?

Одна из баб покосилась на соседок и подняла руку.

Я кивнула:

— Ну?

— Извините, а Хома с Птицей здесь останутся? — спросила и покраснела.

Ну, ясно. По-любому с кем-то из них симпатия.

— Скажу как есть. На самом деле, я пока думаю. Дело в чём: вас, одиннадцатерых, после этой проверки — если вы через неё нормально пройдёте — я хотела перевести на поселение, с правом вести отдельные хозяйства. Или артельные, как уж сами решите. Это будет не совсем свобода, но и не вполне уже рабство. А у них статья, по которой они осуждены на рабство, куда как серьёзнее; так что ни о каком, даже частичном освобождении речи идти не может. Это понятно? — снова кивки и разнобойное «понятно, хозяйка».

Я побарабанила пальцами по столу.

— Хорошо, переведём вас всех вместе. Всё-таки, трое мужиков на хозяйстве лучше, чем один. Идите, начинайте собираться. И Хомяку с Птицей тоже скажите. Послезавтра у вас переезд.

Лавка, теперь уже Андрюха, потянулся через стол, возвращая мне листок с планом. Я махнула рукой:

— Себе оставьте, только не по́ртите. Это вам копия. Вот, мультифорку возьми для сохранности.

На закуску я пошла к цыганятам. Поехала, точнее, верхом. Снова играла в плохого полицейского. Застращала всех, кажется, даже Славку с помощниками. Знаете же, что в целях воспитания можно использовать не только кнут, но и пряник, если он достаточно чёрствый? А тут у меня такой контингент малолетних преступников, никаких пряников